Читать «Афганская война ГРУ. Гриф секретности снят!» онлайн - страница 133

Дружба народов в СССР дала трещину, куда влезли лютые враги России и азиатских стран, США. Началась крупномасштабная война по всему среднеазиатскому фронту, в которой приняло участие около миллиона человек.

Армия, вошедшая в Афганистан, оказалась неподготовленной к войне. Не было карт местности, командиры взводов, рот и даже батальонов, занятые в мирное время уборочной кампанией в колхозах и совхозах, не умели читать карты местности, не знали компаса, не могли определять время по солнцу, а свое местоположение – по звездам. Провал с первых дней вторжения в Афганистан был очевиден даже тогда, когда никто не видел живого басмача, их попросту не было в природе, это уже потом они появились как ответ на вторжение в Афганистан.

У американского писателя Эдгара По есть рассказ «Низвержение в Мальстрем». Автор приводит трагическую сцену, случившуюся с человеком, попавшим в гигантский водоворот Мальстрема. Его, как щепку, подхватило течение и закружило в водовороте. Человек погиб. А с гибелью человека приходит конец всему: мыслям, надеждам, свершениям.

Точно так или почти так происходило все в Афганистане с 40-й армией, попавшей в водоворот человеческих страстей и людского гнева. Армия завертелась в чудовищной пляске смерти на самом краю воронки, где уже барахтались люди, но их было пока мало, воронка ширилась, готовая проглотить всю армию вместе с оружием и вооружением и бездарными генералами – Громовым, Ткачем, Варенниковым.

– Война до победного конца! – призывал генерал армии Варенников, самый деспотичный из генералов, сам терял в страхе перед грядущим покой и сон, как салтыковский Иудушка перед беременной Евпраксеюшкой. Нагнав патриотизма на солдат, генерал Варенников посчитал, что выполнил свою задачу, солдаты стали стрелять по врагу, пока были патроны, а когда патроны закончились, начали думать о прочном мире или о почетном плене.

Война стала нравственным испытанием не только для солдат 40-й армии, но и для всей России.

Упадническое настроение среди военнослужащих 40-й армии не могло нравиться генералам, чьи кители уже не умещали наград, они храбро ездили по воинским частям в танках и бронемашинах и с брони танка призывали военнослужащих на ратные подвиги, вспоминали о героях минувшей войны: Александре Матросове, Николае Гастелло, Алексее Маресьеве… Иной раз генералы стыдили солдат: «Какие же вы русские солдаты, если боитесь басмачей! Не солдаты, а бабы на восьмом месяце беременности, спящие вповалку с оружием в руках, забыв, для чего служит ружье или автомат Калашникова».

Выразив свое недовольство солдатами, сказав сакраментальную фразу насчет «беременных баб на восьмом месяце», генералы уезжали из воинских частей, опасались, чтобы кто-то из солдат не бросил в них гранату.

В армии не было дружбы, единства, и ложь о победном шествии армии по Афганистану уже нельзя было остановить.

Генералы выставляли на посмешище солдат, как выставляют на плацу ротный барабан. Его лупят палкой, чтобы он гремел, издавал нужные звуки, солдаты тоже кричали «ура!», вроде бы у них проснулся патриотизм и рвение повести войну до победного конца. Армия в очередной раз становилась разгневанным Гулливером, попавшим в Страну лилипутов. Злоба на афганцев заполняла солдатские сердца, и они давили их танками, не замечая, как муравьев, испытывая некоторое удовлетворение, что их еще боятся.