Читать «Афганская война ГРУ. Гриф секретности снят!» онлайн - страница 11

– Все понял, – сказал Михаил Семенович, улыбаясь. – Я сразу понял, что вы, товарищ полковник, цельная натура, не в пример многим, которых я встречал в Афганистане. Ряд советников из Москвы вели со мной житейские разговоры, заранее зная, что я – старший лейтенант, им не помеха в службе. Они не скрывали своих намерений, что прибыли в Афганистан зарабатывать валюту, на все остальное им наплевать, победит в этой войне Бабрак Кармаль или не победит, главное – это валюта, а с ней везде можно жить припеваючи. Главное для них – не подставлять под пули свою голову, поскольку есть солдатские головы, и вернуться в Россию невредимыми и с мешком денег.

Михаил Семенович внимательно посмотрел мне в глаза, сказал тихо: – Больше я не стану вас искушать без нужды!

Вряд ли что понял Михаил Семенович из моих слов, а я не имел права сказать, что являюсь тем человеком, который воткнет зажженную палку в гнездо басмаческого подполья, чтобы ускорить окончание афганской войны. Пока в Кандагаре существует басмаческое движение, народная власть не может чувствовать себя уверенно и спокойно. Не деньги двигали мной в этой борьбе, а славные русские традиции предков, им я поклонялся, им верил.

Закрапал мелкий дождик, ударил по обшивке самолета.

– Хорошая примета, товарищ полковник, – сказал Михаил Семенович, – дождь всегда к счастью, к радости.

И борттехник вполголоса запел:

Дождик, дождь, впустую льешь —Я не выйду без галош.

Самолет стал плавно снижаться. Было видно невооруженным глазом, в каком плачевном состоянии находятся кишлаки вокруг Кандагара, все разрушенные, изуродованные, стертые с лица земли. Из воронок от бомб выскакивали одичавшие собаки и кошки, пускалась наутек, услышав гул самолета, по-видимому, еще помнили, как самолеты и вертолеты с красными опознавательными знаками расстреливали и взрывали кишлаки.

Пожалуй, только старые вороны никуда не собирались улетать, сидели смирно и могли рассказать, что когда-то было здесь. В кишлаках было многолюдно и весело, люди ходили друг к другу в гости, справляли свадьбы, женились, сеяли и убирали зерно. Больше ничего этого уже нет. Жизнь замерла и остановилась, все осталось в прошлом.

Самолет летел низко. Были видны знакомые с детства золотистые сосны, которые росли в тобольском саду у танцплощадки. Встреча с золотистыми соснами была для меня праздником и неожиданностью. Я любовался ими, не загубленными войной и не срубленными рукой дровосека.

Рядом с большими, старыми соснами стояли красивые, маленькие сосенки горделивой стайкой, совсем еще сосенки-детки в окружении старушек-сосен, с мощными спинами-стволами, и загораживали от ветра и непогоды молодняк, учили, как в детсаду, уму-разуму своих деток в кругу семьи.

Сосны в Афганистане, далеко удаленные от города Тобольска, напомнили мне детские годы, юношество. Нахлынули воспоминания, волнующие душу и сердце, опьяняя мое сознание чувством реальности, как школьные «начатки» по Закону Божию, заставили страдать и мучиться, думать о былом, ушедшем и настоящем, вспоминать, чему учил меня мой дед, Баев Илья Васильевич, размышлять, как бы он поступил, находясь на моем месте, в объятом войной Афганистане. Илья Васильевич был для меня всем. Как сказал Шекспир: «Человек он был – из всех людей мне не видать уж такого человека!»