Читать «Асутры» онлайн - страница 98

Всюду расстилался мох — ровный, губчатый, влажный, местами почти незаметно переходивший в болото. Несколько раз машины пересекали большие лужи жидкой серой грязи. У одной такой лужи колонна остановилась — всем хотелось передохнуть и размять ноги.

Грязевой бассейн бугрился огромными смрадными пузырями, судорожно надувавшимися и лопавшимися с громкими маслянисто-всасывающими звуками. По краям бассейна гнездились колонии сочлененных пучками шоколадно-коричневых червей и быстро перекатывавшихся с места на место черных ворсистых колобков. И те и другие мгновенно погружались в грязь, если раздавался любой звук, не похожий на клокотание грязи. Этот факт заставил Этцвейна задуматься — вокруг, казалось бы, не было естественных врагов, заставлявших прятаться или защищаться существа, облюбовавшие грязевые ванны. Этцвейн знал, что над моховыми болотами не водились хищные птицы, летающие рептилии или крылатые насекомые.

Под рваным краем гниющей подушки черного мха в полутора метрах от грязевой лужи он обнаружил, однако, многочисленные маленькие норы — к ним вели узкие двойные дорожки свежих отпечатков крохотных трехпалых ног. Нахмурившись, Этцвейн с подозрением изучал следы. Из норки высунулось и сразу юркнуло обратно лиловато-бурое насекомое: асутра, еще не достигшая зрелости. Встревоженный Этцвейн брезгливо отступил на шаг. Как могли расы, сложившиеся в несовместимых условиях — человек и асутра — понимать друг друга, чувствовать какую-то симпатию друг к другу? Этцвейн не допускал такой возможности. Нейтралитет на основе взаимного отвращения? Может быть. Сотрудничество? Никогда!

Колонна продолжала путь. Теперь некоторые машины то и дело замедлялись, рывками опускаясь и приподнимаясь на виброподушках. Наконец одна упала на мох и отказалась двигаться дальше. Этцвейн посадил ее водителя верхом на саламандру, казавшуюся самой прыткой, и марш-бросок голодных бойцов возобновился.

После полудня еще две машины устало опустились на мшистую подстилку. Становилось ясно, что через несколько часов истощатся аккумуляторы всех штурмовых машин. Впереди снова показалась темная возвышенность, казавшаяся ниже знакомого гребня к северу от лагеря. «Если это опять не те холмы, — с тоской подумал Этцвейн, — мы никогда не доберемся до бараков. У нас просто не хватит сил пройти пешком шестьдесят или семьдесят километров».

Колонна повернула ближе к трясине, чтобы объехать крутую гряду, но крайний холм заканчивался отвесным утесом, торчавшим уже посреди болота. Пришлось преодолевать хребет.

Вверх по крутому склону ползли стонущие, оседающие машины-саламандры. Этцвейн первым перевалил через гребень, и его глазам открылся вид на юг… Под холмами ближе, чем в восьми километрах, раскинулся знакомый лагерь. Густой торжествующий рев вырвался из полусотни луженых глоток: «Лагерь! Вниз, к баракам! Там еда — хлеб, горячая баланда!»