Читать «Армянские государства эпохи Багратидов и Византия IX–XI вв.» онлайн - страница 4

Глава I

Самоуправление армян в условиях персидского, византийского и арабского владычества (IV–IX вв.)

В 387 г. вековое соперничество соседних держав, стремившихся обеспечить свое верховное владычество в Армении, завершилось разделом страны. Восточная часть царства армянских Аршакидов отошла к Ирану, западная — к Римской империи. Линия раздела тянулась от Феодосиополя-Карина (нынешний Эрзерум) до Нисибина. Первый из названных пунктов оказался на имперской территории, второй — во владениях Сасанидов. Прокопий Кесарийский считает, что ромеям досталась одна пятая, а персам — четыре пятых армянских земель. Хотя верховная власть перешла к персидскому шаханшаху и римскому императору, институт местных царей был упразднен не сразу. На западе, правда, Аршакиды правили всего несколько лет, до 390 г., на востоке же представители этой династии оставались у власти до 428 г. Армения как политическая единица лишилась ряда окраинных областей, границы царства Аршакидов резко сократились, некоторые территории были отторгнуты ранее.

События 387 г. упоминаются даже в самых сжатых изложениях армянской истории. Эта дата символизирует границу между двумя историческими эпохами — традиция, берущая начало в средневековой историографии. Р. Груссэ сравнивает соглашение о разделе Армении с Верденским договором 843 г., по которому обширное государство Карла Великого было поделено между тремя братьями-королями. В обоих случаях, полагает он, это привело к роковым последствиям. Повсеместно подчеркивается, что утрата государственной самостоятельности глубоко повлияла на последующий ход истории армян.

Действительно, народ, прошедший длительный путь развития, создавший собственную цивилизацию, накануне нового расцвета своей духовной культуры должен был приспосабливаться к иным, достаточно чуждым правовым системам Сасанидского государства и Римской империи. Общественные отношения, сложившиеся на армянской почве, вступали в неизбежное противоречие с отношениями, свойственными двум другим мирам — иранскому и византийскому. В условиях чужеземного владычества особую остроту приобрела идейная конфронтация. Рубеж между двумя эпохами вполне очевиден.

Однако, абсолютизируя роль событий 387 г. для последующего развития армянской истории, мы невольно игнорируем ряд явлений, эволюция которых подчиняется собственным закономерностям и требует иного подхода к исследованию. Анализ реальной действительности нередко вносит коррективы в спекулятивные историко-философские построения. Сами факты лежат на поверхности, некоторые из них носят хрестоматийный характер. Но только при их сведении воедино и систематизации можно выйти за пределы тех общих рассуждений об армянской истории, которые создают недифференцированное представление об историческом процессе. Речь идет о политической роли армян в условиях иноземного владычества, о тех формах самоуправления, которые возникали в этих условиях и в ряде случаев принимали институционный характер. Современная наука не могла, разумеется, совсем оставить без внимания подобные факты. «С разделом Армении большая часть ее превращалась в вассально зависимую от сасанидского Ирана страну с сохранением своего внутреннего самоуправления на основе сложившегося к тому времени нахарарского права», — пишет С. Т. Еремян. Много упоминаний об автономии армян в обширном труде Ж. Лорана. Термином «автономия» пользуется Р. Груссэ. Наличие институтов самоуправления отмечено в трудах К. Л.Туманова.