Читать «Антология британской фантастики» онлайн - страница 301

В сердце туманности находится спрессованная область колоссальных размеров и, вероятно, неограниченной мощи. Материя пространства изорвана в клочья и просачивается сквозь псевдовременную матрицу, которая растягивает свою оболочку во множество других времен - и, возможно, в массу иных пространств - в отличие от этого одного. Гравитационная ориентация следует за всевозможными видами диких искривлений, и происходят обычные аномалии в прохождении света и прочие неприятности. В Течении есть миры - солнца и планеты, луны и кометы, и они такие же, как и миры повсюду. Но в изорванном пространстве вы никогда не можете быть уверены. Ни в чем. Ни в планетарных условиях, ни в абсолютных перемещениях, ни даже в постоянстве во времени.

Теоретически миры Течения предполагали мирные небеса, где я мог отпустить корабль и наслаждаться сном и тишиной. Но Мог ли я по-настоящему расслабиться, когда мы находились в туманности? Вероятно, нет. А мы должны были находиться в пределах Течения дней пять или около того, и мне следовало максимально сосредоточиться, поскольку оно могло убить нас всех вне зависимости от того, насколько совершенен “Хохлатый Лебедь”.

Первое, что мы встретили вблизи Течения, была пыль. Силы, которые бродили по Течению, гнали перед собой огромные облака пыли. Само по себе это не опасно - большая часть кораблей может существовать в пыли. Очистители пространства и драги чужаков даже разрабатывали пылевые облака. Но одно дело, когда защищаешься от пыли обшивкой при разработке облаков, а совсем другое - лететь сквозь непрестанный дождь из пыли, который постоянно стирает снаряжение корабля. Если в корпусе образуется трещина или размыв, сквозь них может просочиться энергия, что неминуемо приведет к разбалансировке и отклонению траектории. А когда траектория начинает самопроизвольно меняться, вы одной ногой оказываетесь в могиле.

Я сохранил большое уважение к пыли и ощущал ее через сенсоры в течение часа или двух, пока мы пролетали через нее. Но я был достаточно мобилен, чтобы маневрировать в соответствии с изменением интенсивности течения. Незначительные изменения ориентации крыльев позволяли выбирать более удачные положения для ориентации корпуса по отношению к пылевому дождю. Со временем выбор изменении стал почти рефлекторным. Модель моих реакций была автоматически запрограммирована в нашлемном компьютере, и корабль вскоре научился проделывать те же самые манипуляции самостоятельно, хотя я все еще продолжал его контролировать. Я вставил специальный буй Алахака в наш стандартный прибор. Как только пришел сигнал, на моем обзорном экране появилась траектория пути, по которому шел сигнал. Когда мы вошли в Течение, то отставали от “Гимнии” часа на два. Мы немного отстали, когда я приспосабливался к Течению, что для Алахака было совершенно не нужно. Я пристроился к трассе на глазок. У Алахака была карта, но я знал, что там, где пройдет “Гимния”, пройдет и “Хохлатый Лебедь”, правда, все опасности на этом пути я не мог предсказать. Для нас, следовавших по пятам за “Гимнией”, этот путь был совершенно неизвестен.