Читать «Англо-русский роман» онлайн - страница 24

— Tanya, don’t, please don’t — Дэвид прижал к себе плачущую Таню и, стараясь успокоить, поцеловал. Всё остальное случилось само собой, довольно быстро и совершенно спонтанно, такая последняя «любовная судорога», вызванная страхом перед неизбежным расставанием, тщетная попытка продлить и запомнить ощущения от «физики любви».

И если кто-то, кто там за всем сверху наблюдает, этот их страстный порыв заметил, то просто здорово посмеялся: пустое занятие, ребята, даже не пытайтесь. Useless, in vain. Человеческая память хорошо сохраняет визуальные образы, вкусы, звуки, запахи, но что касается осязания, тактильных ощущений, это вопрос гораздо более сложный. Очень трудно, практически невозможно «запомнить», в смысле силой памяти вызвать в себе вновь ощущения физического контакта, тепла прикосновений. Можно подробно описать «как», но силой памяти вернуть сами ощущения нельзя: в отличие от так хорошо описанной «химии любви», «физика любви» этому не поддаётся, в лучшем случае всё, что остаётся — это лишь фантомные боли. А если кому такое удаётся, то это уже уровень другой реальности, которым профессионально занимаются люди в белых халатах.

Но Таня с Дэвидом видимо этого не знали или просто не хотели понимать, они отчаянно пытались запечатлеть друг друга в друг друге навсегда, forever, словно раз соединённые и никак не желающие расщепляться атомы. При этом Дэвид продолжал повторять: Tanya, don’t, please don’t. Что он имел в виду: don’t cry, don’t leave, don’t forget? Кто знает.

От Илинга до аэропорта Хитроу рукой подать, домчали быстро, так что оставшееся до рейса время ещё можно посидеть в кафе. Дэвид молча пил кофе и обреченно смотрел на улетающие и заходящие на посадку самолёты. Скоро один из них унесёт его Таню в Москву. Аэропорт, такое странное место, as if you are nobody nowhere… Таня не могла без грусти смотреть на мрачное лицо Дэвида, она взлохматила его пшеничную шевелюру, стараясь успокоить:

— Эй, послушай, всё не так плохо. Вот тебе мои два телефона, домашний и мобильный, позвони, скажи, когда всё уладишь с визой и сможешь прилететь, я тебя в Москве встречу. Всё будет хорошо, ты же сам сказал. Ты веришь?

— Верю, только мне… грустно. (На самом деле он хотел сказать I feel pang in my heart, но как настоящий англичанин выразился более сдержанно, сказав I feel sad).

Таня понимала, что когда англичанин говорит I feel sad, то ему реально плохо, и она попыталась объяснить Дэвиду, что в русской традиции печаль, в отличие от англичан, бывает светлой, и что, наверное, это как раз то чувство, которое и должен сейчас испытывать Дэвид. Разъяснение далось не просто.

— What do you exactly feel? Sadness or sorrow?

— I feel both, — обиженно сказал Дэвид.

— Okay, both. But you agree that there is some hope for happiness in future?

— I hope so.

— This what in Russian we call «светлая печаль», sorrow and sadness but with the hope in the end, which makes this feeling positive, do you understand?