Читать «Ангелы плачут над Русью» онлайн - страница 239

— Да какая без тебя жизнь, Аксиньюшка! — горько вздохнул Даниил. — А как увидел тебя — вновь радостно стало, душой отогрелся. Дай же я обниму тебя, родная, дай расцелую!..

— Нельзя, Данилушка! — отпрянула Аксинья. — Нельзя, не велено!

— Да кем же не велено?! — чуть не заплакал князь. — Ты ж жена моя венчанная!

— Не велено тем, кто меня отпустил... А теперь всё, пора возвращаться. Прощай, соколик мой ясный, прощай...

И — как растворилась в голубом небе Аксиньюшка. Но — глядь: небо-то уже не голубое, а серое, в чёрных лохматых тучах. И летит по нему чудище огромное, косматое да клыкастое. И рычит чудище страшным рыком:

— Ты где, Даниил? Я не вижу тебя! Где ты спрятался?..

И хочет князь отозваться, ответить, да не может. И не от страха, но язык почему-то не шевелится, руки-ноги не движутся. И забился князь, задрожал, как в ознобе... И — проснулся. В холодном поту, будто ледяной водой окатили из кадки. Сел на постели, утёрся рушником, оделся потеплее и вышел из терема.

На дворе темень, но первые петухи уже перекличку затеяли. Месяц бледный, суровый равнодушно глядит на землю.

И ещё пуще взяла князя Даниила тоска по Аксинье. Слёзы ручьём хлынули из глаз, и он тихо, жалобно не то запричитал, не то запел:

— Ты, любовь моя, Свет-Аксиньюшка, Прилети ко мне Хоть голубкою, Обернись опять Нежной женщиной, Посиди со мной Сбоку рядышком. Хоть словцо скажи В утешение, Хоть поплачь со мной В облегчение. Где же ты теперь, Моя милая? Не видать тебя, Где ж ты прячешься? Посмотреть на тебя Очень хочется, Но не быть тому, Что не ведомо. Не видать тебя, Моя нежная. Али проклят я За грехи мои? Коли мне дана Доля горькая, Сердце ноет-болит, Разрывается, До конца моих Беспросветных дней Мне, любимая, Знать, печалиться...

Ещё сильнее заплакал князь. Зарыдал, всем телом затрясся. И вдруг!..

— Что с тобой, княже? — услышал он и оглянулся.

Силай.

— Что случилось, княже? — повторил верный товарищ.

— Ох, тяжко мне, Силаюшка, больно и тоскливо на сердце... Когда же зима пройдёт, да на татар бы двинуться, хоть в сраженьях душу от печали и грусти муторной отвести!

— Так зима только начинается, княже.

— Не перетерплю я её. Я крови вражьей хочу!.. Поехали, Силаюшка, в степь прогуляемся.

Силай озадаченно кивнул:

— Ну поехали... А когда?

— Да вот по чарке мёду сладкого для сугреву выпьем и отправимся.

— Вдвоём?

— А кто нам ещё нужен?

— Может, Руса возьмём?

— Ладно, возьмём. А у кого же тут мёд имеется? — почесал затылок Даниил.

— Княже, мёд в дорогу пить опасно, — покачал головой Силай. — Давай-ка лучше заморского вина найдём.

— А где найдём-то?

— Слыхал я, Прокоп Селянинович с собой это зелье таскает, — сообщил Силай. — Говорят, так к нему привык, что ни на какое другое и не смотрит.