Читать «Ангел страха» онлайн - страница 88
Марк Криницкий
— И помрешь, очень просто. А ты, небось, не хочешь? Тетка Маланья тоже не хотела… Послано за фельдшером, — добавил он другим тоном, опять неожиданно серьезным.
В помещении, где чувствовался нависший потолок, пахло печеным хлебом, сургучом, застоявшимся табачным дымом и одежей.
«Участок», — подумал Гуляев, но глаз открыть не мог.
— Вот и господин фельдшер жалует своей персона грация, — сказал тот же голос. — Что больно скоро? Извините, что обеспокоили. Не знали, что вы у Марьи Константиновны.
Он хитро посмеялся одним животом.
— Дурак, — сказал спокойно фельдшер.
Остальные громко засмеялись. Слышно было, как первый говоривший удовлетворенно вытер нос.
— Пусти, говорю, руку.
— А то как же…
Легкое пыхтение и борьба.
— Не бойтесь, — вдруг сказал голос фельдшера, но уже теплый и мягкий, потому что он обращался к Гуляеву.
И что-то едкое и, отчасти, сладкое с силою вошло ему в нос, так что он задыхаясь и сердись поднялся и сел.
Нашатырный спирт.
— Что, небось, не понравилось? — спросил первый голос и, утешая, добавил: — Ничего, пройдет.
Гуляев, продолжая задыхаться, раскрыл слезящиеся глаза и встретился взглядом с говорившим. Это был старший городовой с нашивками. Он, видимо, страдал вместе с Гуляевым и сказал еще раз:
— Зато легче будет… Ну-с, господин медицинский фельдшер, так скажите уж нам разом, не утаите, как здоровье Марьи Константиновны.
— Пошел к черту, — сказал фельдшер, большой и рыжий. — Есть у тебя папиросы?
Закурив, он стал думать вслух.
— Куда его нам? Везите в больницу.
Голос у него опять сделался равнодушным и грубым, но Гуляев уже привык и знал, что так и надо, и оттого ему казалось, что он что-то понял. Но когда он старался думать, становилось тошно.
— Откуда будете? — услыхал он опять.
Его легонько тормошил за плечо старший городовой.
Гуляев вспомнил стены своей комнаты и вид из окна, лицо жены и эмалированный тазик я плотно стиснул зубы.
— Будет вам мучить, — вздохнул кто-то, очевидно, сочувственно смотревший издалека.
Его отнесли в узкое и серое помещение с белым аптечным ящиком, положили на жесткую кровать и оставили одного.
И тишина и одиночество густо встали стеной между ним и остальным миром.
Подходил кто-то мягко звякавший шпорами, ласковый и тихий, и смотрел на него. И от этого тишина была гуще и тише. И чуть звенели мухи.
Наступали сумерки. Где-то затопили печь. На полу протянулась узкая светлая полоса, и запахло дымом.
А Гуляев все лежал, не шевелясь. Он продолжал, что-то понимать, но мысль была большая, и шла точно не изнутри, а извне.
И опять казалось, что еще одно усилие, и все будет решено.
VI
Уже когда стемнело, его повезли куда-то дальше. В больницу.
«Может быть, это нехорошо, что я совсем не думаю
Постарался себе представить их смятение, но ничего не вышло.
«Это нехорошо», — сказал он себе еще раз и с убеждением.
И вдруг почувствовал, что говорит неправду, и что этого больше никому уже не нужно, чтобы он говорил сам себе неправду, а, значит, это смешно и бесполезно.
