Читать «Амур-батюшка. Книга 2» онлайн - страница 273

Петр Кузьмич решил ободрить крестьян, дать им веру в собственную правоту.

— Я слыхал, Кондратьич, — сказал Барсуков за обедом у Егора, — что ты стал золото мыть.

Егору не хотелось признаваться. «Чем меньше люди будут знать, тем лучше, — думал он. — Дело все же незаконное».

— Нет, не мою, — ответил он твердо.

— Моет, а сам боится, — подавая к столу и улыбаясь, молвила Наталья, не расслышавшая, что сказал муж, и никак не полагавшая, что он может соврать.

— Выручает тебя жена, — весело оказал Барсуков. — Меня не бойся. Мне можно все оказать.

— А это вы про что? — спросил Кузнецов, как бы спохватясь. — Про прииск-то? Да в свободное время что же не мыть! — Он помолчал; степенно погладил бороду и добавил из гордости, желая показать, что ничего не скрывает: — Мы и зимой моем.

— Неужели и зимой? Я никогда не видел, чтобы мыли зимой.

— На прорубях. Черпаем песок и моем.

Егору стало неловко. Он решил, что следует доказать, что ничего не скрывает. Он предложил Петру Кузьмичу съездить на промывку.

— А ты не боишься, Егор Кондратьич, что каждый захочет получить от вас это золото? — спросил Барсуков по дороге на Додьгу.

Егор смолчал. На новой земле он страстно желал видеть свой род сильным и многолюдным, дать ему закалку, сноровку, достаток, призвать сюда народ со старых мест, помочь новоселам укрепиться. Пока что сделано мало. Небольшой достаток вытрудил Егор своими руками. А золото придавало народу силу, было ему подмогой на нови, там, где жизнь давалась вдесятеро трудней. Уже составилась старательская артель. Айдамбо на днях явился с женой, сказал, что «желтых соболей» пришел ловить. Парень вообще не дурак: поповской выучки.

Среди берегов с черными елями и белыми и черными березами на льду горной речки темнел бревенчатый балаган с трубой.

— Да ты, Егор Кондратьич, изобретатель! Это же целая фабрика! — воскликнул Барсуков. — Как у тебя силы хватает все сооружать?

— Кое-как все слажено. Наскоро, — уклончиво отвечал мужик.

Это все, как и мельница, и невод, и баня, сделано было не одним Егором. Кроме Кузнецовых, тут трудились Бормотовы, Силины, китайцы, гольды, Айдамбо с Дельдикой, каторжники. Но Егор не стал говорить про артель.

В балагане маленькая железная печь. В углу поленница дров. На льду, чтобы не таял, когда жарко, настил из сухой травы. Прорубь укрыта деревянной лежачей дверью.

Егор затопил печурку.

— Ребята приходят и моют. Я печь поставил.

— Чтобы не простудились?

— Нет, чтобы лоток не обмерзал. Балаган на полозьях. Вымоем место, потянем на другое.

— Коня запрягаешь?

— И сам утащу.

Егор поднял дверцу над прорубью.

— Не оступитесь!

— Да тут не глубоко.

— Утащить может, течение быстрое.

Егор взял черпак, через прорубь нагребал со дна реки песок и гальку, бросал на лоток; потом стал лить на него воду.

— Мы летом заметили, что жила идет в реку. Содержание плохое, но нам много и не надо. Как могли, гребли со дна — ноги остудили. Вода горная, ледяная. На Амуре в кетовую рыбалку теплей вода, чем здесь летом. Илья к ногам груз привязывал, чтобы водой не сбило.