Читать «Альманах немецкой литературы. Выпуск 1.» онлайн - страница 135

С этим кончено.

Вольфф, посетивший его тогда в Neuchâtel, рассказывал, что застал его в таком состоянии, которое можно было назвать лучше всего «полной потерей интереса к своему собственному телу». Однако он не установил никаких признаков болезни (и душевной в том числе). Он нормально говорил, быть может, только чуть тише, чем обычно. Поразительно было лишь то, что на вопросы, заданные ему Вольффом, он отвечал не сразу, и ответа приходилось ждать долго. Вольфф предположил, что он страдает временной депрессией, в чем, собственно, не было ничего удивительного. Он будто бы сказал ему тогда (во второй половине дня) под вечер, что зимой хотел бы опять поехать в Берлин. А до этого надо закончить книгу, тут он добавил дословно вот что: «По крайней мере, самые важные главы».

В подробности он не вдавался, однако предположительно речь шла о биографии Б-а, о которой раньше он не раз упоминал.

30 мая 1870 г. Б. пишет «Наставление» своим друзьям, в котором просит их о помощи в деле Невиля (т.е. Нечаева). Н. был арестован в Цюрихе, и опасались его высылки в Россию, где он обязательно был бы приговорен к смерти. Газеты сообщали, что посланы петиции в бундесрат, чтобы назначить открытое собрание в Цюрихе. Но тут выяснилось, что вместо Нечаева полиция арестовала Сергея Серебряникова, который был выпущен на свободу.

24 июля Б. пишет из Невшателя к Валерье: «…я умоляю, ради самих себя, прекратите все ваши отношения с Нечаевым и его маленьким компаньоном Владимиром Салье и, если возможно, совсем от них спрячьтесь».

А в письме от 19 августа он обвиняет Нечаева в предательстве: «Да, он нас предал и одновременно предал то, что мы ему передали, и твердо полагались на него. Да, еще в прошлом году он похитил наши письма…»

Что произошло между 30 мая и 24 июля?

Об этом нет никаких сведений, никаких источников, мы никогда этого точно не узнаем. Мы можем только догадываться.

Откуда такой переворот в чувствах у Б.?

Утин сообщает, будто бы Б. навещал Нечаева в Женеве, чтобы уговорить его снова отправиться в Лугано. Он больше не мог жить без него. Нечаев только посмеялся и объяснил ему, что намерен впредь оставаться в Женеве, может, позже отправится в Лондон, чтобы работать для возобновления «Колокола». Б. всячески уговаривал его поехать с ним, умолял и даже плакал. Нечаев оставался тверд и обозвал его «стареющей сиделкой революции с местожительством в Тессине».

Не стоит ли отнестись к свидетельству Утина с осторожностью? Не получил ли он задания от Маркса собрать компрометирующий материал на Б., чтобы исключить его из Интернационала?