Читать «Алло! Северное сияние?» онлайн - страница 36

– Вот глупый жук, – сказал он удручённо, – зачем самому в печку лезть? Кто толкает?

Тётя Настя с Есей сварили какой-то суп из банки тушёнки, лука и четырёх пакетов сублимированной лапши. Получилось даже вкусно. Булку хлеба, что взял Юрий, решили сразу не есть, оставить на будущее. Ложки у Юрия было две, Григории и тётя Настя, оказалось, ложки носили в куртках, в боковых карманах, как обычно носят авторучки. Все четверо сели к костру так близко, что оставшаяся влага на одежде тут же запарила вверх белыми хвостиками. Обувь сняли, насадили на ветки, сушили здесь же.

Скоро от огня света стало больше, чем от неба. Опускалась осенняя ночь. С наступлением темноты сразу упала температура. В стороне горел такой же костёр, рядом виднелись четыре мужские фигуры, часто костёр сотрясался взрывами мужского смеха. Шалаш, что построили из веток Еся и тётя Настя, был невысок – в метр, но хорошо сложен, на земле густой растительной «периной» были уложены тонкие ветки берёзы и лапы лиственниц. Костёр горел в метре, была надежда, что тепло будет доставать до жилища.

– Ветерочек боковой, – сказал Григорич, когда с едой закончил, – надо на ночь пару лесин друг с дружкой положить?.. – и посмотрел на Юрия, – Чтоб грел ночью-то. Правильно? – спросил и сразу и ответил, – Я вона две стволины сухих лиственниц приволок, – и он кивнул в сторону, – враз на ночь и хватит.

– Этих звать не будем? – спросил Юрий, не поворачиваясь к соседнему костру.

– А зачем звать? – удивился Григорич, – Они не пойдут, – У них там водка есть, зачем им другое? Сейчас перепьются и заснут, кто где сидит. Утром замёрзнут… начнут орать, что костёр потух, я такое в прошлом году постоянно видел у нас в заказнике. Перепьются, до дому не доходят и спят, где упали, утром матерятся.

– Сам-то часто ночевал в тундре? Под открытым небом? – спросил Юрий, прикладываясь на локоть после ужина. Сытость сразу добавила тепла в организме и даже не совсем высохшая одежда не холодила теперь тело, а лишь неприятно льнула к нему, отчего кожа начинала зудеть.

– Да как, – стал вспоминать Григории, – у меня же отец – настоящий коми… с республики. Переехал на Иртыш, там с матерью познакомился, но меня к себе на родину часто возил, вот по тайге я в детстве мно-ого ночевал с ним, а потом как женился, так всё как-то на природе жили, рядом с лесом. Что в лесу ночевать, если дом рядом?

– Отец кто был?

– Так охотник был, зверьё бил. Ходил в парму (парма, (коми) – тайга, лес) на месяцы, вот, наверное, он за всех и наночевался под небом. Хоро-ошо стрелял.

– Белке в глаз?

На этот вопрос, который Юрий задал где-то серьёзно, а где-то по привычке человека, который, когда разговор заходит об охотниках-промысловиках, всегда вспоминает такую оценку профессионализма. Но Григорич вдруг рассмеялся, да так весело и задорно, что их услышали у другого костра, обернулись, посмотрели, Григорич успокоился, глянул чуть ли не исподтишка на Юрия и, мотнув головой, повторил его слова, явно передразнивая, но без ехидства: