Читать «Алексей Щербаков Интервенция» онлайн - страница 74

— А вот еще.

Джекоб взял другой материал. Это был ксерокс, сделанный с машинописных листов.

«В звездную изморозь ночи выброшен алый трамвай» — прочел журналист.

— Это уже конец пятидесятых. Забытый поэт Роальд Мандельштам. А жаль, что его забыли. Хорошо писал мужик.

Что-то не сходилось. Джекоб напряг память. Опять вспомнились фотки тридцатых…

— Но ведь этот трамвай — не двадцатых годов.

— Конечно. Это «американка». Сороковые. Ведь почему окна фанерой забиты? В таком виде трамваи вышли на линию после той страшной блокадной зимы. Гумилев — тот, конечно, на другом катался. Вроде вон того, что в углу. Да этот ведь тоже не так уж давно восстановили. Только ведь какая разница? Может этот поехать, а может и тот. А может — совсем современный. Главное — что поехал. Да и разве в вагоне дело? Трамвай — он без электричества двигаться не может. А этот — мог…

Как и в разговорах с Васькой, Джекоб почувствовал себя маленьким ребенком, которому рассказывают сказки. Но не потому, что хотят обмануть — а потому что иначе он не поймет. Ну, ладно, поймем… Он решил задать еще один актуальный вопрос:

— Так почему уехали солдаты, а возвратились какие-то кришнаиты?

— Вот, в натуре! Глядишь в книгу, а видишь фигу! Тяжело с вами, американцами. Читай:

«Старый вокзал, на котором можно

В Индию Духа купить билет».

— Понял? Вот они и купили. А что там они в этой самой Индии Духа набрались — так, знаешь ли, каждому по уму.

— Так быстро?

— Кто тебе сказал, что быстро? Может, они там несколько лет валандались. Время — понятие относительное, как говаривал Альберт Эйнштейн.

Бутылка показывала дно, когда Джекоб задал еще один коварный вопрос:

— Слушай, а ты вот сказал, что любишь эти трамваи. А ведь выдал?

— Ну, во-первых, голод не тетка. Жрать-то что-то надо. А во-вторых, ты ведь к своим офицерам не побежишь докладывать… Я ведь не дурак. Я соображаю.

Прав ведь был, гад. Джекоб знал, что не побежит. И даже не потому, что опасался сесть в психиатрическое отделение — в компанию к тем самым немцам. Как-то получалось, что он уже играл в некую совсем свою игру. Тут — как в том же трамвайном движении. Раз уж поехал по колее — то придется двигаться до конца — куда бы тебя эта колея не завела. А вела она куда-то совсем в непонятную сторону — в глухие питерские улицы.

— Интересно, как они отреагируют на эту трамвайную историю? — Подумал Джекоб, и поймал себя на мысли — миротворческий корпус был для него уже «они»…

На пресс-конференции царила тихая паника, местами переходящая в громкую. Где была горластая и зубастая журналистская братия? Акулы пера превратились в маринованных килек. Они бы, возможно, улетели домой, но со дня неудачного штурма промзоны царила беспросветно нелетная погода — и улетевшие самолеты обратно не возвращались. Теперь все с надеждой смотрели на генерала Адамса, ожидая: может быть, он скажет, что-либо дельное?

И старый вояка, прошедший множество «горячих точек», побывавший в плену у ваххабитов и умудрившийся вернуться живым, оправдал надежды. Он вышел пожелтевший после бессонной ночи, но решительный. Генерал демонстративно скомкал бумажку с текстом, подготовленным пресс-центром.