Читать «Алексеев. Последний стратег России в Великой войне» онлайн - страница 270

   — Нам надо переиграть противника, пока тот не силён в тактике. Есть предложение, Лавр Георгиевич.

   — Какое?

   — Лабу мы ночью перейдём. Красные сами уйдут с того берега. Их мало, и пушек у них нет. Но куда нам двигаться дальше? Надо поддержать большевиков во мнении, что мы уходим на Юг. Однако, форсировав там реку Белую, нашей армии надо повернуть резко на запад, туда, где находятся черкесские аулы и кубанские добровольцы.

Корнилов после минутного раздумья сказал:

   — Обманный план хорош. И будет полной неожиданностью для противника. У кого будут иные предложения? Прошу всех высказаться.

Военный совет Добровольческой армии единогласно принял план, предложенный Алексеевым. Последнее слово на совете оказалось за дежурным офицером корниловского походного штаба, неожиданно появившегося в дверях:

   — Пришло донесение, что Корниловский полк после небольшой огневой стычки овладел селом Филипповским...

В Закубанье Добровольческая армия столкнулась с бедами, от которых во время пребывания в Новочеркасске и на Дону её «спасал» атаман Каледин. Армейское интендантство только налаживалось. Походных кухонь и котлов было мало. Приходилось рассчитывать только на гостеприимство казачьих станиц.

К середине похода в казне, которая хранилась у генерала Алексеева, не осталось мелких денег. Приварочные деньги и оклады стали выдавать коллективно на 5-8 человек сперва тысячерублёвыми, а потом и пятитысячными купюрами. Такие крупные банковские билеты вызывали непоборимое недоверие местного населения, когда добровольцы пытались купить продукты, одежду и обувь.

Добровольческая армия ещё не вышла в район черкесских аулов, как её постиг сильный моральный удар. Екатеринодар, к которому они так стремились, оказался оставленным потенциальным союзником - «кубанскими правительственными войсками». Они, к слову сказать, оказались малы: добровольцы - юнкера и офицеры, Черкесский полк и небольшое число конных и пеших кубанских казаков.

Этими вооружёнными силами, однако, командовал достаточно решительный человек - военный лётчик и георгиевский кавалер, штабс-капитан В. Л. Покровский, бывший командир 17-го армейского авиационного отряда в Риге. Правительство Кубанской области за победу в бою у станции Эйнем произвело штабс-капитана, фронтовика, сразу в казачьи полковники. Вскоре Кубанская рада произвела его в генерал-майоры.

Деникин в «Очерках» отзывался о нём так:

«Покровский был молод, малого чина и военного стажа и никому не известен. Но проявлял кипучую энергию, был смел, жесток, властолюбив и не очень считался с «моральными предрассудками»...

Как бы то ни было, он сделал то, чего не сумели сделать более солидные и чиновные люди: собрал отряд, который один только представлял собой фактическую силу, способную бороться и бить большевиков».

Ещё в начале февраля Алексеевым был послан порученец, который сумел 25-го числа пробраться в город, окружённый почти со всех сторон войсками красных. Атамана Кубанского казачьего войска, полковника, в будущем генерал-лейтенанта А. П. Филимонова, имевшего три диплома: московского Александровского училища, Военно-юридической академии и Императорского Археологического института, просили только об одном: продержаться в столице Кубани до подхода Добровольческой армии. В противном случае 1-й «Ледяной» Кубанский поход терял смысл и цель.