Читать «Актея. Последние римляне» онлайн - страница 283

— Несомненно, но кто именно? Галилеян в государстве тысячи тысяч.

Галерий молчал, не зная, что сказать.

— Ты постоянно кричишь, а я думаю. Хочешь знать, кто похитил Фаусту?

Галерий вытаращил на него глаза.

— Ты помнишь, как Фабриций явился в атриум Весты? Припомни-ка хорошенько, как вел себя воевода.

— Он пожирал Фаусту жадным взором. Помню, он не хотел уходить, хотя мы не были особенно любезны с ним.

— Значит, кто же похитил Фаусту?

— Фабриций!

— Вот видишь, что иногда лучше спокойно подумать, чем громко кричать. Через несколько часов я скажу тебе, что надо сделать, чтобы Фауста вернулась к своим священным обязанностям, а теперь прикажи подать обед.

Месяц уже серебрил кровли Виенны, когда сенаторы постучали в двери Эмилии. Им отворил тот самый невольник, который сторожил в Риме вход в дом актрисы.

В передней Юлий шепнул Галерию:

— Если мы застанем у Эмилии кого-нибудь из придворных, то прошу тебя следить за своим лицом и движениями. Лучше всего тебе ничего не говорить, чтобы каким-нибудь неосторожным словом не пробудить подозрительности этих лисиц.

Прислуга актрисы, должно быть, была предупреждена о посещении сенаторов, потому что глашатай, не спрашивая, тотчас же повел их через несколько комнат, освещая дорогу цветным фонариком.

— У твоей госпожи есть гости? — спросил его Юлий.

— Главный камергер священной ложницы прибыл после захода солнца, — ответил невольник, и, указав на светлое пятно, вырисовывающееся на темном фоне, тихо удалился.

Юлий приподнял шелковую занавеску и остановился на пороге маленькой комнаты. На софе лежала Эмилия, а у ее ног на коленях стоял главный камергер.

— Почему ты постоянно откладываешь до следующего дня? — говорил сановник дрожащим голосом. — Если ты еще будешь мучить меня, то я силой сломаю твое упорство.

Он хотел обнять актрису, но она увернулась с ловкостью змеи.

— Если бы божественный Валентиниан узнал о твоем греховном вожделении, то несомненно лишил бы тебя обязанности охранять свою священную ложницу. Ваши священники поучают, что тот нарушает закон галилейского Бога, который смотрит на женщину с вожделением..

— О правилах нашей веры ты можешь говорить с епископом, когда-то тебе потребуется, со мной же говорят языком Анакреонта, Катулла и Тибулла.

— Ваши священники называют этих поэтов развратителями общества.

В ответ на это великий камергер схватил Эмилию в объятия и старался ее поцеловать. Она, извиваясь, заслоняла рот рукой и поворачивала голову в сторону дверей, как бы искала помощи.

Юлий быстро опустил занавеску, но Эмилия уже заметила его.

— Привет вам, славные отцы! — крикнула она громко.

Камергер вскочил на ноги и бросил на сенаторов, когда они вошли в комнату, взгляд злой собаки, отогнанной от кости. Со стыда он не знал, что делать. Он кусал губы, озирался, поправлял на себе тунику.

Эмилия с лицом, озаренным искренней радостью, подбежала к своим землякам. Схватив их за руки, она проговорила:

— Благодарю вас, благодарю, благодарю… Мне кажется, что вместе с вами в мой дом вошла моя семья. Скажите, чем я могу вам служить. Я привезла с собой из Рима амфоры с вином времен Диоклетиана…