Читать «Аквариум (сборник)» онлайн - страница 180

Похожий поворот головы, такие же светлые волосы, даже взгляд, открытый и в то же время немного исподлобья. Ох уж эта память!..

С ними было легко.

Явно неглуп был и даже весьма любопытен Роберт Ляхов, смуглый, со слегка раскосыми шальными глазами, но уж больно непрост, смотрел дерзко, как, впрочем, и приятель его Дима Васильев, не снимавший с обритой наголо макушки бейсболку с надписью «master». Спокойный Костя Винонен, самый из них обычный, сразу стал правой рукой Валеры, они даже подружились, так как Костя не только умел водить машину, но и неплохо разбирался в ее устройстве. Загадкой оставался, пожалуй, только Слава Лидзь, молчун, весь в себе. Говорить с ним было трудно – он отвечал односложно: да, нет, а главное, постоянно отводил глаза и смотрел куда угодно, но только не на тебя. А если даже и смотрел, то это вовсе не означало, что видел. Сколько раз она ловила на себе его взгляд, чуть ли не пристальный, а на деле, как быстро убедилась, абсолютно потусторонний – как у йога. Кто его знает, может, он и в самом деле йог, было в нем что-то этакое.

Все они годились ей в сыновья. Так что Валерино дурацкое «мать-начальница», которое он к месту и не к месту вставлял, обращаясь к ней, хоть и раздражало, но отчасти соответствовало. По возрасту вполне укладывалось в разницу, о чем, впрочем, лучше было не думать. Вообще о возрасте лучше не думать – даже не потому, много или мало, а потому, что жизнь проходит, проходит, проходит… Какие сладкие предчувствия томили в юности, каким все представлялось светлым и радостным впереди, и где оно? Это не значит, что ничего не было. Разное было – и хорошее, и дурное, и всякое, может, даже и счастье, но разве поймешь сразу, что оно-то и есть счастье? Всегда чего-то недостает и что-то отравляет, такое уж существо человек.

Но если чего-то все-таки не хватало определенно, то именно ребенка. Девочки или, лучше, мальчика. Чтобы он рос, а она бы о нем заботилась, кормила, одевала, они бы делились друг с другом самым важным, обсуждали самые простые дела и проблемы, то есть были ближе всех на свете. Она не то что завидовала сослуживцам или знакомым, у которых были дети (с приятелем, руководителем другой экспедиции, давно уже ездил его сын, теперь шестнадцатилетний), это ведь было ее решение – не иметь, просто чувствовалось отсутствие – как будто пустое, незаполненное пространство, вакуум.

Мужчины в ее жизни появлялись и исчезали, но так, чтобы кто-то остался с ней навсегда, этого она ни разу после первого брака, быстро распавшегося, не захотела. Одиночество вполне устраивало. Она твердо следовала однажды принятому для себя: не привязываться. Следствием привязчивости становилась зависимость, в зависимости было унижение. Это помимо того, что любая потеря (если привязался) приносила боль и страдание. Она не считала, что страдание очищает. Ничего подобного! Оно не только не очищало, но, напротив, погружало в глубокую смуту. Как болезнь.