Читать «Айван, единственный и неповторимый» онлайн - страница 50
Кэтрин Эпплгейт
У меня это не слишком хорошо получается.
Но мне нравится пробовать.
Может ли быть что-то более приятное, чем прикосновение той, которая вытаскивает у тебя из шерсти дохлое насекомое?
Гориллы не так разговорчивы, как люди, обожающие сплетни и глупые шутки.
Но время от времени и мы, нежась под солнцем, обмениваемся историей-другой.
Однажды наступает моя очередь рассказывать.
Я рассказываю своему стаду про Мака и Руби, Боба и Стеллу, Джулию и Джорджа, мою мать, и отца, и сестру.
Когда я замолкаю, они молча смотрят вдаль.
Киньяни подвигается ближе. Ее плечо касается моего, и мы не двигаемся, позволяя солнцу напитывать теплом нашу шерсть. Вместе.
Я изучил уже все закоулки этого места, за исключением дальнего холма, где рабочие ремонтировали стену.
Они наконец-то ушли. Остались только новенькие белые кирпичи да куча черной земли.
Пока остальные нежатся под утренним солнцем, я отправляюсь исследовать вершину холма. Они-то там уже бывали, а я – нет. Все здесь для меня внове.
Я не спеша поднимаюсь по склону, наслаждаясь ощущением травы под кулаками. Ветер доносит до меня крики детей и усыпляющее гудение шмелей. На вершине растет дерево, ветви которого начинаются от самой земли, – моя сестра была бы рада такому.
Стена не имеет конца – чистая и белая, она уходит далеко вниз к другим, находящимся за нашим, владениям. Она высокая и широкая, аккуратно выстроена тут для того, чтобы мы оставались внутри, а другие – снаружи.
И все же, несмотря ни на что, это клетка.
Ночью прошел дождь, и поэтому, когда я касаюсь кучи земли, земля оказывается мягкой. Я набираю полную ладонь и вдыхаю ее глинистый аромат.
Она лежит в моей ладони тяжелая и прохладная, сочного коричневого цвета.
А стена напротив терпеливо ждет, как бесконечный белый рекламный щит.
Это большая стена.
Но и куча земли большая, да и я – большой художник.
Я шлепаю целые пригоршни грязи на теплый цемент. Ставлю отпечаток руки.
Грязным пальцем я мажу себе нос и ставлю отпечаток носа.
Я скольжу ладонями вверх и вниз. Эта грязь густая, работать с ней непросто, но я продолжаю ходить туда и обратно, черпать ее и размазывать.
Я не знаю, что именно рисую, да и не думаю об этом. Я делаю мазки, завитки и провожу толстые линии. Фигуры и узоры. Свет и тень.
Я – художник перед полотном.
Закончив, отступаю, чтобы оценить результаты своей работы. Но это очень большой холст, и нужно найти другую точку обзора.
Я подхожу к дереву с толстыми сучьями, цепляюсь за нижнюю ветку и пытаюсь забросить на нее ноги.
Ох. Приземляюсь я жестко. Похоже, я слишком велик, чтобы скакать по веткам.
Я пробую снова, но на этот раз, задыхаясь от напряжения, подтягиваюсь на ветку с помощью рук.
Потом еще одна ветка, еще – а дальше мне хода нет. Усевшись посередине дерева, я вижу свое мирно дремлющее стадо.
Потом оглядываю стену, исчерченную и забрызганную грязью. Не слишком много цвета, но зато сколько движения! Мне это нравится. Рисунок выглядит необузданно и не от мира сего – такой вполне могла бы нарисовать Джулия.
Со своего места на дереве я могу заглянуть за стену. Я вижу жирафов и гиппопотамов. Вижу оленей, ноги которых похожи на тонкие сучки. Медведя, спящего в пустой колоде.
