Читать «Адов Пламень (фрагмент)» онлайн - страница 19

* * *

Темнота не то чтобы исчезла вовсе, но как-то боязливо попряталась по углам-закоулкам. К победителям Мясника никто и подойти не смел, даже если какая-то нечисть в соборе еще обитала (в последнем, впрочем, вряд ли усомнился бы сам Тома Неверующий). Однако у исследователей почему-то не возникало никакого желания положиться на миролюбие здешних... жителей. Оставшийся без оружия Йэн выломал из сломанной решетки два железных прута в полтора пальца толщиной. Трофейный секач годился разве только "на похвастаться" при случае: баланс для двух рук у него отсутствовал вовсе, а чтобы орудовать им одной рукой, нужен был кто-то посильнее Малыша Йэна. Раз этак в шесть или семь. Правда, бросать трофей на съедение одной из внебрачных дщерей Сатаны, Ржавчине, Йэн не пожелал, и с помощью веревки и собственного пояса закрепил зловеще-бесполезное оружие за спиной. Здоровенному гэлу этот груз особых неудобств не доставлял... Верхние помещения собора не содержали более ничего интересного. Строительство завершилось лишь наполовину, в том смысле, что от Храма Господня тут была разве что оболочка. И то - лишенная драгоценной мишуры, которая, быть может, сама-то святостью не обладает, зато весьма способствует созданию ореола таковой. Во время оно альмейнская ветвь святой церкви, ревностная блюстительница заветов патриарха Ария, яростно боролась против превращения Божьих обителей в ларцы с золотыми побрякушками, и требовала от священнослужителей соблюдения, прежде всего, обетов бедности и смирения (частенько взирая сквозь пальцы на нарушение ими же обетов воздержания и целомудрия). Но после того, как четыре разнородные ветви христианства сплелись, так сказать, в цельный венок, помпезная пышность италийских и, особенно, византийских церквей возобладала над простыми и почти аскетичными привычками альмейнских священников; так что к моменту крещения языческого Лоррейна (что произошло на двенадцатый год после воцарения Магнуса на престоле франков) любая Обитель Господа - от последней придорожной часовенки до кафедрального собора, - просто обязана была смотреться сияющей монеткой среди навозной кучи всех прочих строений округи. Теперь, полных три четверти века спустя, трудно назвать причины добавления сего неписанного правила в каноны церковной архитектуры, но соблюдалось оно тщательнее многих старых традиций. Включая десять заповедей, не говоря уж о менее известных законах. изложенных в тексте Завета. Тем более странно, как-то отстраненно размышлял Тромм, видеть эти стены голыми. Храмы неоднократно грабили, невзирая на посулы кары Господней на головы еретиков, предания проклятью самих воров и их потомства до семьдесят седьмого колена, анафемы и другие подобные меры духовного воздействия, не говоря уж о воздействии физическом... Но эти стены смотрелись не ободранными, а именно голыми, на них никогда не было вызолоченных и посеребренных барельефов со сценами из жития святых; никогда не стояли тут фигуры ангелов, Христа и мадонны из слоновой кости и красного дерева, никогда не оживляли скупую внутренность собора просветляющие душу рисунки-витражи из цветного венецианского стекла... Он остановился. Поскольку монах шел впереди, как бы указывая дорогу, остановились и остальные. Робин медленно, осторожно осмотрелся, не заметил ничего подозрительного, перемигнулся с Роттом, получил в ответ молчаливое пожатие плечами и вопросительно пихнул в бок монаха - что такое, мол. - Усыпальница, - выдохнул Тромм. - Ну конечно же! Идиот, как я сразу не догадался! - Думаешь, там... - Робин не закончил фразы - ему тоже вспомнилось увиденное в ведьмином котле. - Так, всем приготовиться. Монах, тебе персонально. ...Алтарь представлял собой скорее простой жертвенник языческих времен - даже равносторонний крест, грубо вырезанный на верхней его части, значительно сильнее походил на схематическое изображение солнца. В Галлии и Арденнах, в особенности на западе, где доселе почитают родовых гэльских богов, этот символ знаком всем, да и Лоррейн узрел свет Истинной Веры не настолько давно, чтобы потерять возможность видеть что-либо помимо этого света. Тромм привычно перекрестился, вознеся краткую молитву святому Дунстану - и вместо хотя бы малой толики небесной благодати ощутил холодное презрение, исходящее... - Осторожно! Но Йэн уже открывал двери усыпальницы.