Читать «Ада, или Радости страсти (Часть 1)» онлайн - страница 37

- Нет, серьезно, мама, представь, как я онемела, как я немо вопила, когда поняла...

В третий или в четвертый раз усевшись с ними за стол, Ван тоже кое-что понял. Поведение Ады, далекое от потуг смышленой девочки произвести впечатление на нового человека, было отчаянной и хитроумной попыткой помешать Марине завладеть разговором, превратив его в лекцию на театральные темы. Марина же, ожидая возможности пустить на рысях тройку своих коньков, получала определенное профессиональное удовлетворение, исполняя банальную роль любящей матери, гордой дочерним обаянием и остроумием и с не меньшим обаянием и остроумием снисходящей к ее резвой обстоятельности: это не Ада, это Марина пыталась произвести на него впечатление! А уяснив что к чему, Ван старался при всякой заминке в разговоре (которую Марина норовила заполнить избранными местами из трудов Станиславского) отпускать кораблик Ады в плавание по взбаламученным водам Ботанического залива - в странствие, которого он в иное время страшился, но которое ныне сулило его девочке свободу и безопасность. Особую важность приобретал этот маневр во время обеда, поскольку вечерняя трапеза Люсетты и гувернантки происходила несколько раньше, наверху, отчего в эти решающие мгновения мадемуазель Ларивьер отсутствовала и, стало быть, невозможно было рассчитывать, что она переймет у замешкавшейся Ады нить разговора и примется живо описывать тяготы сочинения новой повестушки (знаменитое "Брильянтовое ожерелье" претерпевало окончательную отделку) или делиться воспоминаниями о ранних годах Вана, к примеру, более чем приемлемыми, касающимися его любимого учителя русского языка, который нежно ухаживал за мадемуазель Л., писал хромыми размерами "декадентские" русские стихи и по-русски нарезался в одиночку.

Ван: "А вот этот, желтенький (указывая на цветочек, мило изображенный на Экеркроуновском блюде) - это лютик?"

Ада: "Нет. Этот желтый цветок - дюжинная Marsh Marigold, Caltha palustris. Наши простолюдины ошибочно называют ее "первоцветом", но, разумеется, подлинный первоцвет, Primula veris, это совсем другое растение".

- Понятно, - сказал Ван.

- Да-да, - начала Марина, - помню, я играла Офелию, и уже одно то, что я когда-то собирала гербарий...

- Несомненно помогло, - сказала Ада. - Так вот, по-русски marsh marygold называется "курослепом" (хотя татарские мужики, несчастные рабы, обозначают этим словом лютик, что совершенно неверно) или просто "калужницей", как ее вполне резонно называют в Калуге, США.

- Ага, - сказал Ван.

- Как случилось со множеством иных цветов, - с тихой улыбкой помешанного профессора продолжала Ада, - злополучное французское название нашего растения, souci d'eau, есть результат превратного толкования, хотя, возможно, следует сказать "преображения"...

- И на ромашку бывает промашка, - скаламбурил Ван Вин.

- Je vous en prie, mes enfants!27- вмешалась Марина, которая с трудом поспевала за разговором, а теперь, вследствие недопонимания второго рода, решила, что он свернул и вовсе в неподобающую сторону.

- Кстати, не далее как нынешним утром, - сказала Ада, не снисходя до того, чтобы просветить свою мать, - наша ученая гувернантка, бывшая также и твоей, Ван, дама сугубо...