Читать «Авиация и космонавтика 2012 12» онлайн
Автор неизвестен
Авиация и космонавтика 2012 12
ДЕКАБРЬ 2012 г
На первой странице обложки фото Андрея Чурсина
День дальней авиации
Днем образования Дальней авиации России считается 23 декабря 1914 года. В тот день указом императора Николая II было утверждено постановление Военного Совета о формировании первой эскадры самолетов «Илья Муромец». Это положило начало тяжелой бомбардировочной авиации не только в России, но и в мире.
Дальняя Авиация сегодня – по- прежнему важнейшая компонента ядерной триады России. За время перехода Вооруженных Сил к новому облику, боевой состав стратегического объединения ВВС остался неизменным, поскольку полностью соответствует потенциальным геополитическим угрозам нашего времени.
Как и прежде, находясь в когорте сил стратегического сдерживания, Дальняя Авиация по своему предназначению в военное время может выполнить задачи с применением обычного или ядерного вооружения по важным военно-политическим объектам противника и другим объектам, находящимся в его глубоком тылу, а также поражать морские цели.
В настоящее время личный состав Дальней Авиации продолжает нести свою нелегкую службу, совершенствуя боевое мастерство в небе и на земле. Так, в сентябре были проведены масштабные учения, в которых одновременно приняло участие около 90 самолетов с десяти аэродромов. Вновь осваиваются северные просторы.
В уходящем году Дальней Авиации исполняется 98 лет. Редакция журнала «Авиация и космонавтика» поздравляет летный, командный и технический состав, а также всех ветеранов ДА с их профессиональным праздником.
Фото Евгения Казеннова
Один из «дальников»
Сергей Кирилин
Летчиком Дальней авиации он стал совершенно случайно. Пройдя первоначальное обучение в Вологодском аэроклубе, научившись управлять строгим в пилотировании УТ-2, Игорь Саутин поступил в Омское летное училище и окончил его в 1956 году, став пилотом фронтовой авиации. День получения удостоверения летчика третьего класса был в его жизни днем долгожданного счастья. Таким он его запомнил и сохранил в сердце на всю оставшуюся жизнь. А потом настали будни и время размышлять не столько о свойствах самолетов и тактике их применения, сколько об устройстве собственной жизни.
Он нисколько не жалел, что не стал истребителем. В училище успешно освоил бомбардировщик Ту-2, а при выпуске летал на реактивном Ил-28. После окончания Омского училища лейтенант Саутин получил направление на Западную Украину в Прикарпатский военный округ в окрестности уютного утопающего в садах города Коломыя. Там базировались два полка фронтовой авиации, летавших на Ил-28: ударный, ставший для него родным, и разведывательный. Первое время жилось припеваючи и леталось "от души". Кто мог знать, как все обернется вскорости…
Особенно нравилось и запомнилось ему, совершенствуя летные навыки, "ходить на бреющем" с командиром своей эскадрильи. Вылетев парой или звеном, они "утюжили" стиснутое виноградниками и уходящими до горизонта полями, русло Днестра. Наставник был асом, летал как Бог, обладая к тому же поразительной способностью управлять полетом группы не по рации, а точными жестами из кабины своего самолета. Радио для таких целей было непригодно – полковое начальство не должно было не только знать, но и догадываться, какой методикой пользуется комэск, прививая молодым азы боевого мастерства. Как еще можно было научить "желторотиков", едва поставленных училищем на крыло, чувствовать землю и своевременно закладывать виражи? Понятное дело, что "учеба" осуществлялась с большим риском, нарушением всех инструкций, вдали от руководителя полетами под личную ответственность старшего группы. Счастье молодых, что их наставниками были фронтовики, которым и "море по колено", и брать ответственность "на себя" было за правило. Его память хранит по сей день ни с чем несравнимый восторг тех ощущений: вибрирующую упругость "живых" крыльев послушного Ила, только что на земле принявшего от заправщика несколько тон керосина, мелькание воздушных вихрей, срывавшихся с обшивки при интенсивном маневрировании, успокаивающий шелест набегающего потока в установившемся режиме полета. А как разбегались, как пенились искрящейся солнечной радугой речные волны, возмущенные вырывавшимися реактивными струями двигателей их, проносившихся на предельной высоте, самолетов. Пилотажным искусством и ревом турбин они наводили одновременно и восторг, и ужас на жителей окрестных сел.
