Читать ««Во вкусе умной старины...»» онлайн - страница 5

А вот другое описание весенних дорог: на Пасху 8 апреля 1778 года компания московских дворян отправилась в поместье графа Орлова Остров. «Дорогою была великая грязь, и переломилась ось» — меланхолически записал один из путешественников.

В-четвертых — реки. Путешествующий в апреле «по казенной надобности» А.М. Фадеев переправлялся через Оку: «Мы должны были пересидеть целый день в отвратительной грязной мужичьей избе в ожидании, пока разойдется лед». Те же, кто ехал по своим делам пережидать ледоход предпочитали в городе.

Отъезд в деревню сопровождался определенным ритуалом. Чаще всего — молебном. Иногда отъезду предшествовало поклонение святым мощам в кремлевских храмах. Внешний вид «поезда» — поставленных друг за другом различных экипажей — зависел, помимо обеспеченности помещика, от меры удобств, которым он хотел располагать в дороге, его официального положения и личных привычек. Перед двадцатью экипажами помещика Головина везли чудотворную икону Владимирской Божьей Матери, а страстный охотник Нащекин окружал свой обоз одетыми в гусарские костюмы конными лакеями, впереди пускал слугу с трубой, подававшего сигналы к остановке и продолжению движения поезда. Граф Бутурлин ездил в свое село Белкино отдельно от семьи, в сопровождении двух камердинеров, библиотекаря, доктора или живописца.

Обычно дворянин ездил в карете, запряженной двумя — шестью лошадьми цугом (то есть друг за другом или пара за парой), с форейтором и лакеями на запятках. Обычай этот утвердился к концу XVIII века. Еще в 60-е годы этого столетия, как писал А.Т. Болотов, в провинции карет почти не было. У него самого «было две старинных и староманерных коляски, из коих одна была большая четвероместная, но с какою и показаться никуда было не можно, а другая, такая же и поменьше, и полегче, и так как бы визави, двуместная и образом своим не лучше первой». А в начале XIX века карета стала обязательной принадлежностью дворян, и даже «всякий, чуть маломальский поразжившийся чиновник в подражание дворянству, прежде всего, обзаводился каретою, таков был уж обычай».

У зажиточного помещика отдельная карета или фаэтон был для каждого члена семьи. Мелкопоместные располагались в линеях (или линейках) — шести-восьмиместных экипажах «с подобием крыши и занавесками от дождя», которые тащили шесть — восемь лошадей. В богатых семействах в линейках размещали воспитанников и воспитанниц, учителей и гувернеров, камердинеров и камеристок. Вся дворня — главным образом сенные девушки, ехали в бричках и фурах, нагруженных всем, что может понадобиться в дороге. Так что для поездки «на долгих» нужно было готовить самое малое 3 экипажа, а чаще — около десятка. Гордость помещика составляли особенные экипажи, каких не было ни у кого другого. У Нащекиных 16 лошадей тащили буфет: «видом… огромный, квадратный кованый сундук на колесах». В этом буфете везли дорожный серебряный сервиз и вина «на льду». В обозе княгини Дашковой был свой «сундук» на колесах. На стоянках он раскладывался в кровать. В семье Д.Н. Толстого в обоз включали пустые легкие дрожки — для переезда через мосты, «когда грязь мешала делать это пешком».