Читать ««1984» и эссе разных лет (Авторский сборник)» онлайн - страница 13

В государстве Океания, о котором повествует Оруэлл, мудрецам из Лагадо пришлось бы не профессорствовать, а учиться самим, так далеко вперед продвинулась их наука. Однако это все та же наука полной стандартизации, когда ни о каком независимом индивиде просто не может идти речь. И это уже не проекты, а будничное, привычное положение вещей.

Неусыпное наблюдение внимательно к последней мелочи быта подданных Океании. Ничто не должно ускользнуть от державного ока, и суть вовсе не в страхе — подрывная деятельность практически давно уже исключена. Высшая цель режима состоит в том, чтобы никаких отклонений от раз и навсегда установленного канона не допустить как раз в сфере личностной, интимной — там, где такие отклонения, при всем совершенстве слежки и кары, все-таки еще не выкорчеваны до конца.

Человек должен принадлежать режиму с ног до головы и от пеленки до савана. Преступление совершают не те, кто вздумал бы сопротивляться, — таких просто нет; преступны помышляющие о непричастности, хотя бы исключительно для себя и во внеслужебном, внегосударственном своем существовании.

Тоталитарная идея призвана охватить — в самом буквальном смысле слова — все, что составляет космос человеческого бытия. И лишь при этом условии будет достигнута цель, которую она признает конечной. Возникнет мир стекла и бетона, невиданных машин, неслыханных орудий убийства. Родится нация воителей и фанатиков, сплоченных в нерасторжимое единство, чтобы двигаться вечно вперед и вперед, одушевляясь абсолютно одинаковыми мыслями, выкрикивая абсолютно одинаковые призывы, — трудясь, сражаясь, побеждая, пресекая, — триста миллионов людей, у которых абсолютно одинаковые лица.

У Оруэлла это не воспаленная греза реформатора, вдохновленного вывихнутой идеей; это, за микроскопическими исключениями, реальность. В ней господствует сила, безразличная к рядовой человеческой судьбе. Граждане Океании должны знать лишь обязанности, а не права, и первой обязанностью является беспредельная преданность режиму: не из страха, а из веры, ставшей второй натурой.

Парадокс в том, что подобной искренности добиваются насилием, для которого не существует никаких ограничений. Центральная проблема из всех интересующих Оруэлла — до какой степени насилие способно превратить человека не просто в раба, а во всецело убежденного сторонника системы, которая раздавливает его, как тот сапог, опустившийся прямо на лицо. Где кончается принужденность? Когда она перерастает в убеждение и восторг? Тайна тоталитаризма виделась Оруэллу в умении достигать этого эффекта, и не в единичных случаях, но как эффекта массового.

Разгадку он находил во всеобщей связанности страхом. Постепенно становясь сильнейшим из побуждений, страх ломает нравственный хребет человека и заставляет его глушить в себе все чувства, кроме самосохранения. Оно требует мимикрии день за днем и год за годом, пока уже не воздействием извне, но внутренним душевным настроем будет окончательно подавлена способность видеть вещи, каковы они на самом деле. Государству надо только способствовать тому, чтобы этот процесс протекал быстро и необратимо.