Читать ««1984» и эссе разных лет (Авторский сборник)» онлайн

О Старшем Брате и чреве кита

Набросок к портрету Оруэлла

У каждой писательской биографии свой узор, своя логика. Эту логику не всякий раз легко почувствовать, а тем более — обнаружить за нею высший смысл, который диктует время. Но бывает, что старая истина, говорящая о невозможности понять человека вне его эпохи, становится неопровержимой не в отвлеченном, а в самом буквальном значении слова. Судьба Джорджа Оруэлла — пример как раз такого рода.

Даже и сегодня, когда об Оруэлле написано куда больше, чем написал он сам, многое в нем кажется загадочным. Поражают резкие изломы его литературного пути. Бросаются в глаза крайности его суждений — и в молодые годы, и в последние. Сами его книги словно принадлежат разным людям: одни, подписанные еще настоящим его именем Эрик Блэйр, легко вписываются в контекст доминирующих идей и веяний 30-х годов, другие, печатавшиеся под псевдонимом Джордж Оруэлл, принятым в 1933 году, противостоят подобным веяниям и идеям непримиримо.

Какая-то глубокая трещина надвое раскалывает этот творческий мир, и трудно поверить, что при всех внутренних антагонизмах он един. Поступательность, эволюция — слова, по первому впечатлению вовсе не применимые к Оруэллу; нужны другие — катаклизм, взрыв. Их можно заменить не столь энергичными, сказав, например, о переломе или переоценке, однако суть не изменится. Все равно останется впечатление, что перед нами писатель, который за отпущенный ему краткий срок прожил в литературе две очень несхожие жизни.

В критике, касавшейся Оруэлла, эта мысль варьируется на многие лады, от бесконечных повторений приобретая вид аксиомы. Но само собой разумеющаяся бесспорность не всегда оказывается порукой истины. И с Оруэллом на поверку дело обстояло гораздо сложнее, чем представляется невнимательным комментаторам, спешащим решительно все объяснить переломом в его взглядах, но путающимся в истолковании причин этой метаморфозы.

Действительно, был в жизни Оруэлла момент, когда он испытал глубокий духовный кризис, даже потрясение, заставившее отказаться от многого, во что твердо верил юный Эрик Блэйр. Тем немногим, кто заметил писателя еще в 30-е годы, было бы крайне сложно угадать, какие произведения выйдут из-под его пера в 40-е. Но, констатируя это, не упустим из виду главного — тут действовали не столько субъективные факторы, а прежде всего давала себя почувствовать драма революционных идей, разыгравшаяся на исходе тех же 30-х. Для Оруэлла она обернулась тяжким личным испытанием. Из этого испытания родились книги, обеспечившие их автору законное место в культуре XX столетия. Это, впрочем, выяснилось лишь годы спустя после его смерти.

* * *

Пять лет назад на Западе отметили литературное событие особого рода: не памятную писательскую дату, не годовщину появления знаменитой книги, а юбилей заглавия. Случай, кажется, уникальный; наверняка таким он и останется. Празднества всегда приурочивают к внешним поводам, а здесь повод дала просто хронология. Свой самый известный роман Оруэлл назвал «1984». Вряд ли он думал, что эти цифры наполнятся неким магическим значением. Время показало, что произошло именно так.