Читать «Эмансипированные женщины» онлайн - страница 105

— Клянусь, эта женщина источник всех моих бед! Закружила головы девчонкам, даже Эленке… Иоанне устраивала прогулки, ученицам свидания со студентами. А история с Дембицким! Во всем, во всем она виновата!

И пани Ляттер снова повернулась к Мадзе.

— Ты знаешь, — сказала она, — после пасхи панна Говард больше не будет у нас работать. Она сама заявила мне об этом, и я ее не задерживаю. Ах, да ты ждешь, чтобы я подписала письма ксендзам? Если бы я хоть недельку могла не думать о делах, я бы выздоровела.

— Вы плохо себя чувствуете? — робко спросила Мадзя.

Но тут произошло нечто совершенно неожиданное. Пани Ляттер свысока посмотрела на Мадзю и, протянув ей письма, сказала оскорбленным начальническим тоном:

— Будь добра, заадресуй и сейчас же отошли с кем-нибудь из прислуги. У нас уже мало времени.

Мадзя вышла от нее встревоженная, не решаясь даже заговорить с кем-нибудь о необычном поведении начальницы.

Дня за два до начала каникул лицо пансиона изменилось. Некоторые пансионерки, жившие далеко, уже уехали, в том числе и Маня Левинская, которая отправилась к своей бабушке в Житомир. Занятия проводились нерегулярно. Кое-кто из учителей не являлся на уроки, по вечерам занятий почти не было, и пансионерки, сидя в освещенных классах, читали романы.

В этот вечер хозяйка пансиона, панна Марта, увидев Мадзю, которая прохаживалась по коридору, кивнула ей пальцем.

— Зайдите ко мне, панночка, с черного хода, — шепнула она Мадзе. — У меня замечательные сливки и есть что порассказать вам.

Когда Мадзя, послав в третий класс взамен себя одну из шестиклассниц, сбежала вниз и вошла в комнату панны Марты, она нашла накрытый столик, кофе на спиртовке, кувшинчик сливок и тарелку сухариков с глазурью.

— Ах, какая прелесть! — весело воскликнула она. — Я так проголодалась!

Хозяйка сложила руки и подняла глаза к небу.

— Да, да, — тихо произнесла она, — сейчас здесь все голодны. Сегодня дети очень жаловались на обед, но я-то здесь при чем? Денег нет.

— Денег? — переспросила Мадзя.

— Ах, панна Магдалена, светопреставление наступает, все вверх дном пошло! — вздыхала хозяйка, наливая кофе. — Никому бы я этого не сказала, а вам скажу. Если мы заплатим одним только учителям, — а сделать это не сегодня-завтра придется, — у нас не останется денег на обед. А тут и домовладелец требует за помещение, скажу вам прямо: грозится. Не человек, идол…

— Что это так вдруг? — удивилась Мадзя.

— И вовсе не вдруг, ангелочек вы мой, душечка! Что, хороши сливки? Не вдруг, если Элене мать дала несколько сот рублей, а пану Казимежу тысячу с лишком! Я бы никому этого не сказала, но с пансионом так нельзя делать. Либо дети, либо пансион. Ах, какое счастье, что у меня нет детей!

Мадзя машинально пила кофе, аппетит у нее пропал.

— Я вас плохо понимаю, — прошептала она.

— Сейчас я вам все растолкую, — прервала ее панна Марта. — А что, хороши сухарики? Эленка не может работать, ей замуж надо за богатенького, мать из нее барыню воспитала, что ж, на тебе, Элюня, пару сотенок, езжай за границу, лови пана Сольского! Казик распутничал тут девять месяцев, бежать ему надо из Варшавы, на тебе, Казик, тысячу с хвостиком, потому и ты большой барин. Хлоп, хлоп, направо и налево и — нет денег за помещение!