Читать «Хакер Астарты» онлайн

АРНОЛЬД КАШТАНОВ

Арнольд Каштанов

1

2

3

4

5

6

7

8

9

10

11

12

13

14

15

16

17

18

19

20

21

22

23

24

25

26

27

28

29

30

31

32

33

34

35

36

37

38

39

40

41

42

43

44

notes

1

Арнольд Каштанов

Хакер Астарты

1

Он был антисемитом и предателем родины. У него было много невыносимых претензий. Но он создал теорию хаоса в психологии на полвека раньше, чем ее создали в физической химии и термодинамике. Не предвосхитил или как-нибудь еще, а именно создал, выработал понятия, которые сегодня у всех на слуху — точка бифуркации, масштаб, аттрактор, — назвав их, разумеется, по-своему на языках, на которых писал, русском и французском. Звали его Андрей Федорович Локтев. Попытка издать его книги — это последнее, чем мы с Дулей занимались. Нам было бы гораздо легче это сделать, если бы он был ученым и писал научным языком с привычной терминологией. Но он писал иначе. К примеру, в 24-м году так:

«Чувства женщины не имеют значения для продолжения рода. Женщина может родить от насильника. Согласна она или сопротивляется — результат один, она родит от любого. Или не родит ни от кого. В отличие от нее мужчина не может всегда быть готовым к оплодотворению. Такой вариант эволюция исключила. Всегда готовый не может выжить. Способность мужчины к зачатию (состояние эрекции и эякуляция) должна включаться на время полового контакта и выключаться после него. Что-то должно включать эту способность. Включает женщина. Как цветы набираются яркости цвета, чтобы быть замеченными пчелой, так женщина украшается, чтобы привлечь мужчину. В обоих случаях — визуальная провокация. Женщине дана сила во внешнем, явленном, вопрошающем, а мужчине — во внутреннем, возможном, ответном.

Женщина — провокация, но почему визуальная? У всех высших животных она обонятельная. Провокацией у четвероногих служит запах. Почему человека, как будто мы вернулись в мир растений, провоцирует видимое?»

Это из его первой книжки на русском. Это не язык науки. Европейски образованный человек, западник, собеседник Анри Валлона, директора Ecole pratigue des Hauts-Etudes, созданного Пастером, Локтев ненавидел западную науку так же сильно, как восточную мистику.

Дуля считала, что мы тратим на него слишком много времени. Вслух не говорила, но как-то вскользь заметила, что все это могло быть написано и три, и пять тысяч лет назад.

Она делала свое дело, переводила с французского, не слишком интересуясь тем, что делает. У нее не появлялось желания вникнуть. Впервые эта способность заниматься чем-нибудь, не вникая, поразила меня в школе. Мы учились в одном классе, и в десятом я натаскивал ее перед экзаменом по геометрии. Она и не пыталась уловить логику доказательств, зазубривала, не понимая. Я из себя выходил, а она брезгливо оттопыривала губу, словно ее заставляли съесть червяка: «Мне так глубоко не надо».

Геометрия ей, в самом деле, не пригодилась. Она оказалась права. И так же вникать в Локтева ей было не надо. Но это было надо мне. В отличие от нее, у меня для понимания, кроме логики, никогда не было ничего. Пусть все мои умственные построения — всего лишь строительные леса вокруг стен здания, которые убирают, когда стены готовы, — я без этих построений не могу. Да и стены мои не готовы.