Читать «Ты проиграл. В тени твоих ресниц» онлайн - страница 47
Imanka
— Ну всё, — раздался голос Билла. — Вода закипела. Можно варить макароны.
Ириан провел кончиком тесака по моей шее от одного уха к другому. Черт, знаю, что если оружие достаточно острое, то я даже не почувствую, как мне перережут глотку! Я нервно сглотнула — нет, кровь не булькает. Интересно, а если открыть рот, можно будет понять — убил он меня или еще нет.
— Мари, не молчи! Говори, Мари! Мари! — звал Билл. А я боялась. Стояла и тупо боялась умереть от того, что мне только что, возможно, перерезали глотку. — Мари! Мари!!!
Да не угадал, уродец!
— Я жива, — с вызовом плюнула в лицо Ириану. Кровь не чувствую, голова не кружится… Черт! Я не знаю симптомов умирания!
Сын вождя улыбнулся. Похлопал меня по щеке и… направился к Биллу.
— Би! Билл! — зашептала я. — Билл…
— Я…
Удар. Он всхлипнул. И я почувствовала, как веревка на талии натянулась.
— Би… Би… Би… — бормотала я глухо. — Би… Бииии…
Какой-то странный звук. Майри громко охнули, топнули и радостно завопили. Ириан, в буквальном смысле слова по локти в крови, встал передо мной, держа кусок трепыхающегося мяса. Сердце — дошло до меня. Перед глазами все поплыло. Окровавленная рука стала увеличиваться в объемах. Сердце в ладони стучалось у меня в ушах. И изображение перед глазами окончательно потеряло четкость…
***
Чья-то рука нежно гладит по щеке, словно перышком ласкает. Невыносимо яркий свет, настолько яркий, что проникает сквозь закрытые веки.
«Открой глаза», — просит до боли знакомый голос.
«Не могу».
«Попробуй. Просто попробуй».
Медленно приоткрываю один глаз. Вижу любимое лицо и пытаюсь улыбнуться. Чуть смелее разлепляю второй глаз. Во рту очень сухо.
«Я в раю? Ты мой ангел? Ты пришел за мной? Я так люблю тебя…» — бормочу бессвязно, а из глаз по вискам щекотно текут слезы, попадают в уши.
«Знаю, моя родная… знаю…»
Он обнимает меня, прижимает к себе. И я чувствую, как его слезы смешиваются с моими.
«Не плачь. Ангелы не должны плакать. Мы будем сидеть на облаке и, свесив ноги вниз, друг друга называть по имени».
«Будем, моя хорошая… будем…»
Губы касаются моих. Он сладкий и вкусный. Карамельный. А еще от него пахнет ванилью… Или ирисками…
«Вкусный…» — выдыхаю.
«Вкусный…» — эхом повторяет.
— Как она? — слышится еще один голос.
— Как она?! — с негодованием и злостью.
Моя голова опускается на что-то мягкое, глаза закрываются, и я снова куда-то лечу…
***
В абсолютной темноте я мысленно собралась, сгруппировалась и села по-турецки. Какой-то страшный шум вокруг. Голоса. В ушах подозрительно гудит. Почему же так темно и ничего не видно? Запястья саднят и болят. Потерла их. Стало еще хуже. Ужасно кружится голова. Так сильно, что земля под задом ходит ходуном. Где же я? Почему ничего не видно? Боже! Глаза! Размыкаю веки и жмурюсь от резкого света. Люди… Какие-то люди вокруг. Не вижу пока кто, но силуэты все равно не знакомые. Мысленно подкрутила «фокус» и вяло улыбнулась. Остается понять: где я, что со мной, и кто так мерзко вопит? Лучше бы я не трогала свой «фокус». В некотором отдалении от меня сидели и стояли разрисованные черные люди, и события, с беспощадностью палача, тут же вспыхнули в памяти, убивая сознание. Столб. Руки наверх. Костер. Ириан. Билл. Еще живое бьющееся сердце…