Читать «[email protected] (ФАНТОМ - ЛЮБОВЬ)» онлайн - страница 31

Его успехи в чтении не прошли незамеченными. Воспитательницы в садике показывали вундеркинда всем комиссиям, усаживали его в центре комнаты, и он читал книжки вслух для всей несмышлёной братии. Мама купила ему шоколад «Гвардейский», а папа взял с собой на рыбалку.

Это было незабываемо.

Гранитная набережная Днепра заканчивалась сразу за мостом, и дальше берег представлял из себя комбинацию огромных камней и переплетенных лозой деревянных палок. Назвалось это «гаткой».

Папа пошарил по камням и насобирал кучу ракушек, после чего принялся дробить их, выуживая из разломанных панцирей обитателей речных домиков. Скользкие сопли с трудом цеплялись на крючок, срывались при каждом втором забросе, но уже если попадали в быстрое течение реки в комбинации с острым жалом, то клёв следовал незамедлительно. Огромные круглые лещи упирались всеми силами, не желая покидать родную стихию, но, глотнув воздуха, сникали и плоскими блинами скользили прямо в подставленную подсаку. Совсем иначе вели себя длинные краснопёрые язи и подусты — они отчаянно боролись за жизнь до последнего мгновения: удочки сгибались пополам, рвались поводки, ломались кованные крючки и отламывались концы прочных бамбуковых палок. Измотанные сильной папиной рукой рыбины, всё же, вынуждены были приблизиться к берегу, но даже здесь, уже будучи подхваченными широким сачком, они иногда отчаянно взбрыкивались и вырывались на свободу, вызывая поток громких вскриков и сочных комментариев со стороны сгрудившихся рядом зрителей. Рыбаки делали вид, что очень сочувствуют папе, если случался сход, но на самом деле страшно радовались, завидовали и старались забросить свою наживку именно в то место, где у папы только что случилась поклевка. Но рыба, словно заколдованная, цеплялась исключительно на папину снасть, и Фильку распирало от чувства гордости и торжества. Ему, кстати, тоже была выдана удочка покороче, и к ней в придачу — горсть красных червей. Папа показал, как нужно нанизывать их на крючки — словно чулок на ногу, — и Филя прилежно повторял урок. Червяк изгибался, выскальзывал из пальцев, не желая превращаться в наживку, но всё же острое жало проникало в тело, и вращающийся дождевик отправлялся в глубину прибрежных волн.

В отличие от папы, Фильке не нужно было быть всё время на чеку и следить за маленькой красной головкой гусиного пера, сигнализировавшей о поклёвке.

Его рыба брала намертво.

Он с трудом подтягивал добычу к берегу, каждый раз ожидая, что папа и другие дядьки бросятся ему на помощь и помогут вытянуть рыбину. Он даже специально долго «водил» свою пленницу, прежде чем вытащить её на камни, но рыбаки, почему то, только посмеивались и не бросались за подсакой.

И тогда Филя вытягивал на гатку очередного ерша.

Ёрш широко разевал огромную пасть и раскрывал веером колючие плавники; снять его с крючка было совершенно невозможно, и Филя каждый раз отвлекал папу, которому приходилось выдергивать крючок плоскогубцами из глубины рыбьего горла, иногда вместе с жабрами и кишками.

Ловили дотемна. Затем рыбаки свернули снасти и повытягивали садки, в которых плескались редкие рыбины, а папа вытянул свой, в котором тесно сгрудились восемь лещей, три язя и один огромный, килограмма на три, подуст, которого рыбаки называли «керосинщиком». Папа хотел сложить весь улов в рюкзак, но Филька высыпал своих ершей в авоську и шествовал по набережной так, что никто из встречных просто не мог не заметить его добычи. Не говоря уже о том, что во дворе в течение ближайших дней только и было разговоров о рыбалке, причём, вместе с ростом авторитета среди развесивших уши пацанов, неуклонно росло количество пойманной рыбы и её размеры, что, кстати, указывало на явные рыбацкие задатки у Фильки.