Читать «К несчастью, только ты» онлайн - страница 26

Щелчок. Второй шар упал на пол. Качнулся, замер. Новая порция. Гуденье, треск, щелчок. Третий шар! И вот, наконец,-четвертый.

Прибор смолк, сильно качнулся, но устоял.

С сияющими шарами, точно с четырьмя солнцами в ладонях, девушки шагнули к барьеру. Ах, какие исступленные глаза смотрели из-за барьера на них, боже мой. .. Смоляна и Конта развели руки и согласно подали их вперед, и зеленое пламя, зеленые змейки заплясали на всех четырех шарах.

Ах, как медленно, медленно выплывали, вылуплялись из своих золотых оболочек эти хлебы, как медленно уплывали они на ту сторону, как медленно, медленно, медленно восходили четыре темно-коричневых солнца над четырьмя парами глаз на той страшной стороне! Четыре солнца, четыре хлеба, четыре спасительных хлебных чуда, возникающие из пустоты, увеличивающиеся, приближающиеся, округляющиеся, наплывающие... Каждому - по чуду, каждому по хлебу, которого уже можно коснуться руками (старик, подросток, женщины) и не выпускать уже, и не верить, что это- не сон, блокадная греза о вожделенной еде.. .

Нет, это не сон! Не сон, где ослепительно прекрасные, сказочные женщины с золотыми шарами в руках превращают эти шары в хлебы и дают хлеб тебе в руки (мне - подростку, мне-старику, мне-матери, мне...), целый каравай хлеба - тебе!

- Есть!

И плавный последний толчок пальцев девушек по эту сторону, и четыре хлеба одновременно оказываются в руках четверых - по ту.

И, схватив их, прижав, упрятав, люди (подросток, старик женщины), не взглянув боль ше на богинь и друг на друга не взглянув, торопятся по узкой тропе меж сугробов, по которой так же вот торопливо уходила тогда девочка. Гуськом: женщина и подросток, вторая женщина, старик. Изо всех сил торопятся.

И Глаголев смотрит вслед им, смотрит сквозь пелену в глазах, и трудно ему дышать, и чувствует он сердцем, всем существом, что главное дело его жизни исполнено.

Смоляна и Конта смотрели на Глаголева, улыбаясь.

И вот тут-то, у границы видимого в проеме пространства, все четверо исчезли в черном выплеске разрыва. Все четверо, потому что, когда черное осело, ни один не поднялся, не побежал, не отполз. И та маленькая движущаяся фигурка справа-это не из них, не из тех четверых...

Глаголев отвернулся от экрана... Пнул ногою рюкзак, опустился на него. Блокада - это не только голод...

- Ты сделал все, что мог, Иван, - с нежностью сказала одна из девушек. - Ты и теперь сделал бы невозможное, будь у нас время.

- Время? - Глаголев поднял глаза.

- Безопасный срок пребывания в кессоне давно истек. С минуты на минуту сработает аварийный выбрасыватель. Он срабатывает автоматически в ситуациях, угрожающих здоровью хроннавта...

- И жизни, - тихо добавила вторая.

- Оставьте мне ведро! - вскочил на ноги Глаголев. - Я сам!

- Исключено, - с состраданием в голосе качнула головой Смоляна.- Как только мы покинем кессон, контакт с тем пространством-временем станет невозможен.

- Ну так останьтесь! Еще полчаса! Меньше! Я сейчас на улице сорву золото с первого попавшегося! Черт с ним, что потом будет!

- Только твое золото, Иван. только твое, - тихо напомнила Конта.-И ведь мы бессильны перед автовыбросом, даже если заблокировать предохранители...