Читать «Чет-нечет» онлайн - страница 384

Сверкали клинки, земля гудела, переполнялась тяжестью скачущей конницы и прогибалась, можно было разглядеть глаза на лицах, слышался храп и пахнуло ветром – налетели первые конники, проскочили между неподвижным народом, не задержавшись. Гнали за теми, кто убежал, улепетывал уже чуть ли не за версту.

Прохор стоял один.

Увидела Федька, как шагах в пятидесяти густопсовый конник срезал на лету мужика: с воем занес саблю – рука зудела – жахнул наотмашь. Верховой пролетел, мужик остался, брызнула по шее кровь, непостижимое мгновение еще он стоял, начиная складываться в коленях и в поясе, – странно съехала и отвалилась голова.

Смазав страшное зрелище, пронеслись верховые овчины. Татары заворачивали, сдерживая разгоряченных коней, иные возвращались.

Часть татар, разъезжая на конях навстречу друг другу и кругом захваченных, осталась в седле, всадники держали лук с вложенной стрелой или обнаженную саблю; другие татары торопливо спешивались, чтобы вязать пленников. Для такой надобности каждый из степняков имел при себе несколько мотков ременных веревок.

Сначала взялись за мужчин: локти к лопаткам и споро в два-три приема заматывали тугим узлом предплечья. Татары не разговаривали, и совершенно молчали русские, даже женщины не голосили. Так же, как все вокруг, Федька испытывала и страх, и тягостную подавленность, и стыд – немыслимо было говорить, да и о чем? Переступали и храпели лошади.

Напряжение особого рода угадывалось и у татар, они спешили обезопаситься от наиболее видных мужиков, не считали положение обеспеченным, пока не устранили всякую возможность сопротивления.

Прохор протянул пешему татарину скованные цепью руки. Когда он изловчился это устроить, Федька не заметила: разбитые полукольца сомкнул на левом запястье, а в пустое отверстие вставил нетронутой шляпкой вверх гвоздь, тот самый, что сбивала топором Федька. Гвоздь он, выходит, припрятал еще тогда, на площади. Получились исправные с виду кандалы.

Если Федька удивилась, то татарин оторопел – такую предупредительность со стороны пленника трудно было и вообразить. Заподозрив подвох, он оглянулся и громко позвал товарищей.

Федька подошла ближе:

– Этот казак закован, – начала она по-татарски. – Его в кругу приговорили… – Сочинять приходилось на ходу, и она запиналась. – Казаки приговорили заковать в кандалы… Он… лошадь… – Она хотела сказать: лошадь у своих угнал, но это была бы глупость. – Он украл… у своего казака украл, – кое-как заключила Федька.

Верховой, что держал лук, нацеленный Федьке в грудь, спросил:

– Что украл?

Верховой не находил ничего примечательного в том, что среди русских всегда находится человек, который чисто изъясняется на языке правоверных.

– Что ты украл? – обратилась Федька к Прохору.

– Соленое сало, – последовал невозмутимый ответ.

– Свиной окорок, – повторила для верхового Федька.

Тот гадливо плюнул:

– Оставьте его, казаки сделали меньшое из того, что должны были по законам Аллаха.

Пеший поднял правую руку Прохора, осмотрел с обеих сторон заклепки, левую глянул и усмехнулся: занятно вышло.