Читать «Ангел на мосту (рассказы) (-)» онлайн - страница 126

* * *

Все это я пишу в другом домике на берегу моря, где я живу с другой женой. Я сижу в кресле, не отмеченном ни особенным каким-нибудь стилем, ни эпохой, ни вдохновением художника. Обивка в нем отсырела и отдает плесенью. Передо мной стоит пепельница, украденная в Риме из гостинцы "Эльсинор". Стакан, из которого я пью виски, носит следы киселя на своих стенках. Одна из ножек стола, за которым я пишу, сделана из другого дерева. Лампа светит тускло. Магда, моя теперешняя жена, занята окраской своих волос. Она красит их в рыжий цвет, и его приходится возобновлять каждую неделю. День туманный, мы живем недалеко от пролива, усеянного буйками. Как во всяком богобоязненном местечке, здесь по воскресеньям все утро напролет звонят колокола - то высокие, то густые, то такие басистые, что, кажется, будто они гудят на самом дне моря. Магда просит меня подать ей очки. Я покорно тащусь за ними на террасу. Лучи света из окон нашего коттеджа упираются в туман. Кажется, что они сделаны из какого-то плотного материала и что о них можно споткнуться. Вдоль всей дуги залива виднеются огоньки других коттеджей, в которых тоже витают привидения и тоже копятся запасы счастья или горя для тех, кто приедет им на смену - в августе или на будущий год. Неужто мы и в самом деле так тесно связаны друг с другом? Неужели всем нам суждено взваливать свое бремя на плечи людей, которых мы и в глаза никогда не увидим? И это чувство всеобщности страдания - неужели оно так неизбежно?

- Очки! Очки! - кричит Магда из комнаты. - Сколько раз тебя надо просить?

Я несу ей очки, и, когда она кончает возню с волосами, мы ложимся спать. Посреди ночи с шумом распахивается дверь на крыльцо, но нет подле меня моей милой, моей первой жены. Некому спросить сонным голосом:

- Зачем они вернулись? Что они здесь позабыли?

УДАЧА

Быть может, и не следовало лезть на рожон, но как же хочется еще один последний раз замолвить слово за всех этих несокрушимых, неутолимых, неунывающих неудачников, противоборствующих судьбе до последнего! Ведь если писать большую и правдивую картину города, в котором мы с вами живем, разве можно без них обойтись, без этих людей, которые так никогда и не выбиваются в люди и вместе с тем никогда не сдаются? Так или иначе, каждый из нас когда-нибудь с ними встречался. Я имею в виду всю эту аристократическую мелюзгу, населяющую фешенебельные кварталы Ист-Сайда, всех этих элегантных, обаятельных и слегка потрепанных мужчин, занимающихся маклерством, а также их жен, красующихся в норковых накидках, купленных по случаю, в мехах, извлеченных из мусорных ящиков и в туфлях из крокодиловой кожи; дамы эти задирают нос перед швейцарами и перед кассирами магазинов самообслуживания, бряцают золотыми украшениями и источают запах дорогих духов, которые они выдаивают из своих флаконов до последней капли. Взять, к примеру, Альфреду и Боба Биеров. Они занимают квартиру в доме, который некогда принадлежал отцу Боба, и живут в ней, окруженные призами яхт-клуба, фотографиями с автографами президента Гувера, испанской мебелью и прочими реликвиями былого величия. Сама квартира - это собрание гулких и темных комнат, собственно, не так уж великолепна, но взгляните на лица швейцара и лифтера, после того как вы объявите им, куда вы идете, и вы прочтете на них, что и такая, какая она есть, квартира эта жильцам не по средствам, что вот уже три месяца, как за нее не плачено, и что на чаевые от этих жильцов можно не рассчитывать. Альфреда, разумеется, окончила колледж в Фьезоле. Ее отец так же, как отец Боба, - потерял в свое время миллионы и миллионы долларов. Все ее воспоминания выложены толстым слоем сверкающего золота. Помните, с какими высокими ставками мы играли в бридж в прошлом году? А как трудно заводился "даймлер" в дождливые дни! А пикники в Брендивайне с сестрами Дюпон!