Читать «MOSKVA–ФРАНКФУРТ–MOSKVA (Сборник рассказов 1996–2011)» онлайн - страница 110

— Давай устроим пикничок на Мальдивах, я там знаю одно приличное место возле обрыва.

И вышел. Лена слегка испугалась, вдруг совсем уйдет. Но он крикнул из кухни:

— Тебе кофе с молоком и сахаром или без?

Она вздохнула с облегчением. На полу лежали сброшенные вчера со стула впопыхах колготки, смятые, забытые, отброшенные в сторону, как мораль, которую читают мамы повзрослевшим детям.

Осмотрелась. Комната Вадика была просторной, но совершенно неухоженной.

Так началась новая полоса в её жизни. Она знала, что за этой полосой последует новая. Может быть, и чёрная. Ведь полосы сменяют друг друга не только на зебре асфальта.

В комнате не имелось почти никакой мебели. Вещи сложены в коробки. Остальные лежали в беспорядке на стульях и на полу, в углу отдыхала гитара. Вчера вечером он торопливо закрыл рукой крышку коробки. Сегодня утром, когда он пошел варить кофе, она открыла. Несколько журналов «Плейбой» за позапрошлый год. Понятно. Тоже одинокий. Ей стало тепло, ведь и она была совсем одна. Данное обстоятельство не тяготило. Наоборот, когда ты в поиске, одиночество переносится легко, как бег к заданной цели или охота.

Она натянула одеяло до шеи. Выпили кофе. Потом оделась и тоже пошла на кухню мыть посуду, расставляя тарелки и чашки несколько в ином порядке, чем это было раньше. Старалась незаметно показать, что какие-то права она себе отвоевала. Носки прилипали к полу, особенно сильно рядом с раковиной. Одетый в костюм, но в одних носках стоял Вадик и о чём-то думал.

«И это мой крест на всю жизнь, этот неряха?» — Лена сама себе не верила. С другой стороны, внутренний голос твердил: «Подойдет». Творческие люди никогда о себе позаботиться не могут. Думала: «Только бы ему не стало скучно со мной».

— Хочешь, я заштопаю тебе носки? — сказала и сделала заботливое лицо.

«Прямо мать Тереза. Интересно, на сколько твоей заботы хватит?» — подумал Вадик, а вслух произнес:

— Чем тебе носки мои не нравятся? Я их купил на прошлой неделе, второй раз надеваю.

Не оценил, поняла она.

Ей нравилось думать, что Вадик гений, сочиняет гитарные пьесы и песни, перекладывает Пушкина на музыку, но слабый, как ребенок. Добрый, никем непонятый и беспомощный. Ухаживал за мамой. Когда он уходил на работу, посмотрела оценивающим взглядом продавщицы:

— Ты совершенно неправильно одеваешься. Дай я тебе помогу. Как будто вас не учат там на работе завязывать галстук!

Он ушел. Она рассматривала трещину в кафельной плитке. Интересно, делал он когда-то что-то своими руками в жизни? Жизнь зазвучала в ушах цветными красками и неожиданными поворотами, как «Богемская рапсодия». Вадик был солист Меркьюри. «А poor boy from a poor family».

Лена влилась новым звучанием, бас гитара, она создавала твердый и ровный фон. Брайан Мэй.

Свадьбу играли шумно и весело. Приехали мама и папа Лены из Одинцовского района. Там на свадьбе была и сестра Вадика. Якобы случайно Лена спросила сестру, как умерла мама. Та рассказала, что мама умерла ночью, Вадик спал. Неправда про апельсины быстро вышла наружу. Впрочем, в наше время такие мелочи, как враньё, большим грехом не считаются.