лом. Их мужья творили, а женщины лепили пельмени. Но стоит
122
Я - ФЕМИНИСТКА ВЫ ХОТИТЕ ОБ ЭТОМ ПОГОВОРИТЬ?
ли зарывать таланты в землю для того, чтобы другой начищал
свои до блеска? Эти мысли-сомнения сначала шокировали меня, потом состарили, а после наступила смерть и новое рождение
– феминистская «реинкарнация», благодаря чему мое мировос-
приятие изменилось навсегда. Я обрела новые глаза, новое тело и
новые мысли.
Но когда рождается новое, важно не спутать родовые схват-
ки с агонией. У меня было огромное количество вопросов. Неко-
торые начинали жить своей отдельной жизнью, как гоголевский
«нос» – гуляли улицами Киева и наблюдали за гендерным спекта-
клем в поисках его режиссера. Я поняла, что бывают и мертвые
вопросы – не родившись, они умирают, поскольку не были зачаты
внутренним переживанием.
Как психолог, я перепробовала различные направления кон-
сультирования и психотерапии, пытаясь найти близкие мне
взгляды. Сейчас я психоаналитик и открываю для себя психоа-
нализ сквозь призму феминизма. Например, Берта Паппенгейм, знаменитая пациентка Фрейда, стала первым социальным ра-
ботником в Германии и активной феминисткой. Мария Бона-
парт изучала женскую сексуальность и именно ее исследования за-
ставили Фрейда задуматься, «чего хочет женщина?». Основной
тематикой, исследуемой в русле феминистского психоанализа, является женское желание. Именно психоанализ сделал возмож-
ным обсуждение проблем сексуальности и пола, которые до этого
оставались скрытыми. Мне близки взгляды французского психо-
аналитика Люси Иригарей, которая характеризовала женскую
сексуальность как «множественную, проникающую, избыточную, не скованную границами». Меня всегда интересовало, является ли
женщина заложником собственного тела, или ее тело – это по-
123
Сборник феминистских автобиографических текстов
особому настроенный инструмент познания мира? Сейчас мне
кажется, что я знаю ответ.
Анатомия – это судьба?
Интересоваться гендерной психологией я начала, ра-
ботая психологом-консультантом в Центре СПИДа. Именно
там впервые увидела вблизи проходящие мимо меня жен-
ские судьбы, которые были по-разному трагически пре-
ломлены из-за следования гендерным стереотипам. До это-
го мои знания в области гендера и ВИЧ «спали» на уровне
теоретического изучения по университетским учебникам.
В Центре я остро осознала, вобрала в себя и прочувствова-
ла внутри, как царящие в сознании гендерные схемы могут
повлиять на здоровье и даже поставить под угрозу жизнь.
ВИЧ-позитивные клиентки рассказывали истории своего
инфицирования, которые часто были пугающе близнецово
схожи. Они говорили о том, как боялись оскорбить партне-
ров, настояв на применении презервативов, как доверялись, ожидая, что «сильный мужчина позаботится о безопасно-
сти». Было немало примеров, когда мужчины, даже узнав о
своем ВИЧ-позитивном статусе, все равно не использовали
презерватив при интимной близости с женами или постоян-
