Читать «Заговор» онлайн - страница 347

—    Что? Какой капитан? Не знаю никакого капитана. [Чихать я хотел даже на генералов...

Эти слова доносились до Русецкого.

Потом Сергей не раз пытался понять, как возникла мысль заглянуть под черную папку на столе. Знал только одно, что, едва только мысль об этом появилась, он сразу же осуществил ее. Для этого нужно было только приподняться в кресле и протянуть руку.

Он так и сделал. И успел прочесть только два слова. В начале и в конце письма, написанного на большом листе бумаги убористым кудреватым почерком Магнуссона. Начиналось письмо словом:    «Люди!»    Заканчивалось...

Боже мой, он никогда не ожидал такого от Магнуссона! Никогда. Готов был подозревать кого угодно, только не Магнуссона. И все же это был именно он. Письмо завершалось подписью. Будто током ударила она Русецкого: «Левиафан».

Он больше ничего не успел прочесть, кроме этих двух слов. Магнуссон вернулся в комнату притихший, какой-то сразу потускневший. Сел за стол, поднял глаза на Русецкого:

—    Росси, у меня туго со временем... Если сказать правду, у меня совсем нет времени. Поэтому я хочу попрощаться с вами.

Если б тогда Сергей догадался о втором, главном значении этих слов. Если б смог сообразить, в каком случае жизни человек обращается ко всем себе подобным на земле. Однако он был потрясен своим открытием и все еще никак не мог совместить Левиафана с Магнуссоном. И он встал, повинуясь требовательному взгляду Магнуссона.

—    Если позволите, я вас еще посещу, господин Магнуссон, — сказал он, пытаясь унять дрожь в голосе, — я очень хотел бы с вами еще поговорить.

—    Да-да, — Магнуссон запустил руку в ящик стола и что-то там искал. — Д-да, я согласен, Росси, — отозвался рассеянно. — Простите меня, что я наговорил вам тут всякого. Сейчас просто не время. Сейчас нужно уйти пораньше, чтобы не было noTObf мучительно... Человечество без разума и гуманности — это стадо обезумевших бизонов. Оно все топчет на своем пути. И запомните, Росси, всегда лучше уйти раньше...

Только чуть позже все понял Сергей, тогда же счел почти бредом на почве пьянства. А тут еще эта проклятая бутылка «Хеннесси».

Он вышел из девяносто третьего окончательно сбитый с толку. Усов сидел в своем кресле, расстегнув пиджак, под которым видна была ребристая рукоятка «лю-

гера». Они зашагали рядом к лестнице, и тут в номере гулко ухнул выстрел, будто кто-то изо всех сил натянул пыльный ковер и ударил по нему палкой.

—    Назад! — Русецкий только сейчас понял смысл всего сказанного Магнуссоном.

Усов с «люгером» в руке затравленно оглядывался по сторонам. Из сто седьмого бежали двое. Один — придерживая у бедра автомат.