Читать «Заговор» онлайн - страница 331

— Ну что ты! — Он поцеловал ее в щеку, вызвав тем самым одобрительные возгласы редких прохожих. — Ну что ты, милая! Я без тебя уже не смогу. Это навсегда.

Путаными переулками они прошли к Пассажу, затем к Сан-Фердинандо, с его садами, опоясывавшими базальтовые холмы. На набережной мальчишки продавали всевозможные ракушки, самодельные бусы, плетеные тапочки. Еще дальше, по направлению к Арко-Мирелли, бежали, торопились редкие авто, осторожно объезжая допотопные конные фаэтончики с выгоревшими тентами.

Жизнь была прекрасна, однако, часто задумываясь над этой почти философской темой, Русецкий понимал, что все это мнимое благополучие может взорваться нежданно-негаданно, и тогда снова начнется бешеная гонка неизвестно куда с вечной угрозой всему созданному и завоеванному. Он отдавал себе отчет в том, что гром может грянуть в любой момент, и эта его настороженность больше всего тревожила Веру, чувствовавшую его постоянную отвлеченность какими-то другими, не совсем понятными ей делами. Порой ей казалось, что он знает ее страшную тайну и ненавидит ее за молчание, и тогда она пыталась ласками закрыть от него весь мир, отвлечь от горестных дум. Иногда это удавалось, а если нет, тогда оба молча лежали рядом, думая каждый о своем, терзаясь невозможностью высказаться и понять другого. Вера видела только внешнюю сторону медали, связанную с заботами Сергея о каких-то встречах, поездках. О том, что это не совсем безопасно, свидетельствовало то, что он уходил с оружием. Раз или два видела она за тяжелыми шторами глухой части дома слабый отсвет лампы и даже испуганно сообщила об этом Русецкому, но Сергей успокоил ее, заявив, что все это так и нужно, что человек, который посещает комнату е входом из переулка, скоро уйдет и не будет ее тревожить. Так оно и было, но свет за шторами так или иначе связан был с отлучками Сергея, и это очень ее беспокоило. История с раненым, выданным полиции, Стала забываться, потому что Сандини, в тот единственный свой приход, сообщил, что это его затея. Она успокоилась и чисто женски, даже не ведая о продолжительности их нынешнего счастья, все вила и вила

свое первое в жизни гнездо. Она очень хотела ребенка, мечтая о материнском счастье, о самых естественных заботах — кормить, пеленать младенца, растить его, — потому что верила, что материнство защитит ее от худого и злобного мира. А еще она надеялась на то, что рождение ребенка успокоит душу ее, освободит от постоянного страха и чувства вины перед той, далекой женщиной, которая имеет право на ее Сергея потому, что родила его ребенка.

Она охотно вела их немудреное домашнее хозяйство, сама ходила по продовольственным лавочкам, покупая все необходимое для приготовления еды. Ее уже узнавали, с ней здоровались, и она научилась ладить со многими из женщин, разносивших по домам молоко или пиццу, свежие фрукты или вяленую рыбу.

Однажды, уже перед закатом солнца, спустившись вниз, к причалам, купила она с десяток крупных сардин, только что выловленных рыбаками, которые здесь же, у борта своих суденышек, продавали их с неописуемым шумом и гамом. Шла по ступенькам спуска Сан-Франческо. Внизу шумела улица Тассо, в соборе святого Антонио глухо тренькали колокола, совсем недалеко, откуда-то сверху, заливистый женский голос мелодично выкрикивал: