Читать «Заговор» онлайн - страница 319

—    Господин барон просил меня отработать до утра стенограмму последней его деловой беседы. Скукота,-Впрочем, когда мы уйдем из этого дома, ему уже не удастся всучивать мне сверхурочную работу.

Она еще болтала что-то о деньгах, о мебели, а мысли Рущица были заняты пачкой бумаги, лежащей на краю стола в обычной картонной обложке. Этой стенограммы ему не довелось прочитать: у Максима в пятницу сильно болело горло, и фрау Цецилия перевела его ночевать в бывшую комнату Андрея. А вечером в кабинете барона состоялись очередные «посиделки». Было три гостя. Можно себе представить, о чем они там болтали. И вот сейчас эти бумаги лежат рядом. Можно протянуть руку и веять их...

Рут продолжала тараторить. Боже мой, он никогда не мог предположить, что она такая разговорчивая. Если вспомнить их первые встречи за столом и прогулки в Ти-ргартене, то ее можно было бы назвать скорее молчаливой, чем болтушкой... Но тогда он для нее был совсем другим: выходец из чужой, враждебной страны, бывший, а может, и нынешний враг. Ее понять можно. Теперь же он — ее будущий муж. Это уже совсем иная категория. И все же... Если попросить бумаги и лениво перелистать их... Этого будет достаточно, чтобы узнать главное. А если Рут принесла эти бумаги специально, по просьбе барона, и Карл Владимирович ждет ее сообщения? Ведь он сам говорил, Что не имел еще возможности проверить Рущица. А что, если это — тоже проверка? Если он заинтересуется содержимым этой папки, значит, он не тот, за кого себя выдает. Значит, ему нужно знать то, что недалекому и равнодушному к политике Рущицу не полагается знать по тому стереотипу, который он создавал более чем полтора года. А раз так... Нет, такого не может быть. Какова тогда роль Рут? Если она принимает участие в такой игре, тогда кто она и во. имя чего все это происходит?

Она закончила прихорашиваться перед зеркалом, села на диван, рядом с ним. Глаза ее были рядом, руки нежно прикоснулись к его щекам, и он вновь почувствовал, как наваждение ее близости вновь одолевает его. Оп сделал попытку обнять ее, но она ласково отвела его руки, сказала скорее удовлетворенно, чем осуждающе:

—    О, Кони... ты так нетерпелив... Мы с тобой и так большие грешники. Бог не простит нам... У нас с тобой столько прекрасных часов впереди. Я даже иногда боюсь,

что нам просто не может быть так хорошо все время. Наверное, когда-то все кончится, а я этого не хочу. А ты?

—    Как ты думаешь?

—    С некоторых пор я начинаю думать так, как и ты'. Ты знаешь, сегодня господин барон сказал, будто невзначай: «А ты знаешь, Рут, что твой суженый, весьма возможно, не немец. Тогда ты станешь женой славянина». Но я поняла, он просто ревнует тебя ко мне и злится. Ты самый настоящий германец, это особенно хорошо видно, когда ты в офицерском мундире. А потом я, чтобы сбить апломб с господина барона, сказала ему, что ты дворянин и твою родословную легко проверить по специальным геральдическим книгам. Ведь в твоей России наверняка должны были выпускать такие книги, если существовало дворянство?