Читать «Gothic Love. История о признающих только черный цвет» онлайн - страница 107

– Я видел ваши фотографии, у Германа, – сказал Рома.

– О нет, – закатила глаза Марго. – Они ужасны! Но ты хотя бы имеешь представление, о ком идет речь.

– Да, вполне.

– И вот тогда он обратил на меня внимание, на такую серую и неприметную девчонку. Я сначала была так растерянна, не знала, о чем с ним буду говорить, думала, как буду подбирать слова, но с ним это было делать не нужно. Когда я была с ним, мне всегда казалось, что он – это и есть воздух, что я дышу, что это и значит «вздохнуть полной грудью». Мы не могли наговориться с ним тем вечером: он так интересно обо всем рассказывал, его хотелось слушать еще и еще. Он начал появляться чаще, он стал приходить в нашу компанию с Миттером, затем один. Дейман никогда не был навязчив или слишком отдален, мне казалось, что это самое идеальное существо на земле.

– Существо? – улыбнулся Рома.

– Знаю, звучит странно, но я до сих пор не верю, что он был обычным человеком. Кем угодно: ангелом, вампиром, иллюзией, в конце концов, призраком, но человеком – вряд ли. Мы начали с ним встречаться, и постепенно я стала той, кого ты видишь перед собой сейчас. Он был словно мастер, работающий над скульптурой, в руках которого гипс, глина и даже человек были так податливы, что я ни разу не усомнилась в том, что нахожусь в надежных руках. Мне это нравилось, и я благодарна ему за это. Как оказалось потом, они были старинные друзья с Миттером, еще по эзотерической школе. Он всегда говорил, что мне нужно этим заниматься, развивать способности, но я ничего не чувствовала или не хотела признаваться себе в том, что у меня есть какие-то способности к эзотерике и экстрасенсорике – до поездки в Париж. Я до сих пор думаю, что никогда бы не задумалась ни о чем подобном, не будь Деймана рядом, а мне так захотелось открыть этот салон, я загорелась этой идеей, и, когда я вернулась домой, Дейман поддержал меня в этом. Теперь я, конечно, понимаю, что это, видимо, не мое, – сказала она, и пусть она больше не сказала ни слова на этот счет, Рома понял, что отказалась она от этой идеи лишь потому, что Деймана не стало рядом. Его просто не стало.

– Между ними что-то произошло, а затем они перестали общаться с Миттером, – Марго продолжила свой рассказ. – И, находясь в одной компании, они всегда были по разные стороны: в одном клубе, на концерте – но в разных концах зала. Я не интересовалась, что у них произошло, но Миттер вдруг охладел и к Дейману, и ко мне. Он со многими перестал общаться, стал замкнутый, отрешенный, словно между ним и Дейманом было что-то еще, о чем ни один, ни другой не говорил. «Он просто гот, как, скажи, ему себя вести? Может, у него перерождение души происходит?» – говорил мне Дейман, а я чувствовала какую-то тяжесть, уж не знаю, с чем она была связана, но на сердце было неспокойно от всего этого. Два лучших друга и вдруг – враги. В один из дней мы как раз были в Амбрелле; Миттер вдруг объявил, что уезжает в Питер, перебирается туда насовсем. Настроение у него было приподнятое, стал снова собой, извинялся перед всеми в тот вечер, что вел себя в последнее время как-то грубо и, возможно, даже обидел кого-то. Дейман улыбнулся тогда и подмигнул мне, мол: «Вот видишь, я же говорил, это перерождение». И я поняла, что он был прав. Они о чем-то долго говорили с ним, мне приходилось сидеть у костра и ждать, когда они наговорятся за столько лет. Дейман вернулся задумчивым, и чем веселее теперь казался Миттер, тем мрачнее становился Дейман. Это все произошло незадолго до его смерти, – Марго остановилась. Она замолчала, перебирая что-то в памяти, какие-то детали; ее глаза забегали, она открыла тетрадь, затем какую-то книгу, что-то записала и перечитала написанное. – Вот, смотри: «Посмевшему даже взгляд бросить на душу мою, а тем более прикасаться к ней, да будет проклят. Разрушая душу, разбирая ее камень за камнем, вы открываете воронку в пропасть, в бездну, которая поглотит вас, измучит, а затем раненой птицей бросит вниз».