Читать «Dormiens: другие произведения» онлайн - страница 117

– Ду… Синдзи…

Парень посмотрел на сгорбленную спину уходящего Фуюцки и взглянул Аске в глаза. Сорью обмерла: она ждала боли и страданий, крика о помощи, немой просьбы присутствия и участия, но увидела лишь пустоту, будто Синдзи Икари умер вместе с Рей Аянами. "Может, он просто не хочет моей помощи?.. Да и… Что я ему могу дать?.."

– Аска. Как ты себя чувствуешь?

"Плохо. Я боюсь за тебя. Мне страшно…"

– Нормально, Синдзи. Как… Чудо-девочка?

Икари не ответил, просто пожал плечами, глядя на нее своими пустыми глазами.

– Я пойду. Меня выписали.

– Ага, меня тоже выпишут через час-два. Три капельницы еще. Ну, увидимся дома?

– Да, Аска.

Он кивнул и пошел по коридору, остановился возле урны и бросил туда какой-то предмет, который держал до того в руках. Шокированная Аска смотрела ему вслед, отказываясь принимать увиденное, но многолетняя привычка прятаться даже от себя уверенно взяла ситуацию в свои руки.

"Что это он выкинул? Карточку?" Аска подошла к урне и обнаружила там блокнот. Обыкновенный блокнот с подклеенными страницами. "Ощущение совершенной ошибки. Попытка найти причины и собственно саму ошибку заканчивается ничем. Это неприятное ощущение возникает, когда я вспоминаю последнюю тренировку", – прочитала Аска на первой странице, понимая, что это писал не Синдзи. Она полистала каллиграфически заполненные листики. "…Когда я встречаю какое-то препятствие, то не могу спокойно думать о пути его обхода или преодоления. Оно вызывает странное жжение, словно я не понимаю, почему оно вообще возникло. Начинаю думать, почему так неправильно устроен мир. Мне плохо просто из-за того, что я не могу решить уравнение. Что это?.." "…Тепло. Странное чувство. Я хочу отвести взгляд, будто мне это неприятно, и одновременно понимаю, что в настоящий момент не хочу этого. Почему?" Девочка вздрогнула, понимая, что это и кому принадлежало, и торопливо открыла последнюю страницу. На ней отдельно от остального текста было написано: "Мне страшно, как близко можно быть к другому человеку. Каким родным может быть другой человек. Каким нужным. Иногда, стоит ему просто взглянуть на меня, мне хочется кричать от счастья. Но ему нужно время, и я дам ему столько, сколько у меня есть. Я сама осознала, что со мной, и Синдзи тоже поймет свои чувства. Я счастлива.". Последние кандзи расплывались, будто размытые влагой. Аске пришлось поморгать и прищуриться, чтобы разобрать их, но вдруг написанное стало четким и ярким, а прямо на страницу упала капля. Она торопливо мазнула ладонью по лицу. "Господи, пожалуйста, я надеюсь, он это не читал". ********************************* Мисато лежала у себя в комнате и смотрела, как фары проезжающих за окном редких машин оставляют на потолке призрачные движущиеся блики: сон не шел к ней, как и к ее соседу. Синдзи выписали из больницы накануне, и, очнувшись, он больше уже не сомкнул глаз. Она заглянула к нему в комнату час назад и увидела его силуэт на балконе. Опершись локтями на перила, парень смотрел на небо, и, отгоняя мрачные предположения, женщина уже сделала шаг к нему, когда увидела на двери записку, приклеенную на высоте ее глаз. "Мисато-сан, я не собираюсь прыгать с балкона. Пожалуйста, не трогайте меня". Она бережно коснулась листика кончиками пальцев, ушла в свою комнату и поняла, что не сможет уснуть. Синдзи так и не заплакал, не пришел поговорить, а теперь еще и не спал, и если сутки без отдыха для любого другого человека означали неимоверную усталость, то для него это были еще и сутки изматывающей боли – боли головной и боли душевной. Психологи, прикрепленные к Синдзи, после анализа ситуации спрогнозировали точку невозврата: если в течение следующих двух, максимум – трех дней ничего в его состоянии не измениться, то его разум начнет коллапсировать, замыкаясь сам на себе. Мисато и сама понимала, что сейчас работают какие-то мощные барьеры, сохраняющие сознание парня от бремени трудновообразимой утраты, но то, что сейчас копится за ними, становится сильнее, и если барьеры выдержат, то боль начнет разъедать и травить самые устои его "я". Синдзи не почувствует ничего, как не чувствует ничего и сейчас, но как личность он существовать перестанет. Кацураги ворочалась, подтягивала ноги к животу, выпрямлялась, вертелась с боку на бок, считала блики машин, а в голове проносились модели спасения человека, который привык загонять боль в себя. Последний вариант она додумать не успела, провалившись к своему черному экрану. ************************* "Похоже, Мисато не спится", – подумала Аска, прислушавшись. Незадолго до того она проснулась от укола боли в сердце и некоторое время пыталась вспомнить, что ей снилось перед этим. Впрочем, очень скоро ее мысли вернулись к трагедии, а от нее – к состоянию Синдзи. Он действовал с пугающей логичностью, и, пожалуй, еще никогда такой знакомый и понятный дурак не вел себя так последовательно, никогда еще не показывал такой ясности ума и четкости вполне обыденных высказываний, как за последний день. Но выглядело это настолько болезненно и чудовищно, что Аска боялась, как маленький ребенок. Она насторожилась: открылась дверь, и донеслись звуки тихих шагов, потом тихо звякнул стакан на кухне, полилась вода… Аска села в кровати и прислушалась: Синдзи выпил воды и пошел назад в комнату. "На балкон или в кровать?" Зашуршала ткань, и парень, видимо, лег. Девочка расслабилась, радуясь тому, что исстрадавшийся дурак наконец получит хоть несколько часов покоя, но вдруг уловила какие-то тихие звуки на границе слышимости, определить которые никак не получалось. "Плач? Сопение? Шорох ткани?" – Аска терялась в догадках, отметая варианты, а потом, подчиняясь любопытству, встала и тихонько открыла дверь своей комнаты. Стало слышно чуточку лучше, и девочка с некоторым изумлением поняла, что странные звуки были ничем иным, как приглушенной музыкой из наушников. Она хотела было закрыть дверь и лечь в постель, когда вдруг поняла, что страдающий жестокой головной болью Синдзи, который морщился даже от одного вида подаренного идиотами-одноклассниками плеера, воткнул себе в уши наушники и, судя по звукам, выкрутил громкость на максимум. "Да он же доводит себя!" Рыжая честно попыталась представить, что может чувствовать человек, обрекающий себя на такую пытку, и, подойдя к комнате парня, слегка подвинула дверь, чтобы заглянуть вовнутрь. Синдзи лежал на кровати, держа перед лицом плеер, и в слабом свете дисплея Сорью смогла рассмотреть его: жуткая маска стоически переносимой боли искривила его черты, а широко открытые глаза невидяще смотрели на экранчик. Аска опустила глаза, обнаружила, что на ней только длинная футболка, набрала воздух в грудь и вошла в комнату. Она медленно приблизилась к кровати, села, глядя на парня, и Синдзи вздрогнул, но сейчас же вынул "затычки" из ушей, от чего музыка зазвучала громче, и Аска с содроганием поняла, что это тяжелый рок. Парень отвел светящийся плеер от лица, и теперь девочка видела только слабое мерцание глаз. "Ну же… Покрасней! Смутись!! Выгони!!!"