Читать «Голос и ничего больше» онлайн - страница 83

точника, мы встревожены тайной его происхождения. Акусматический голос сочетает в себе два уровня, голос и взгляд, поскольку голос, как противоположность взгляда, не маскирует, он предстает в своей кажущейся непосредственности и напрямую проникает внутрь, его нельзя удержать на расстоянии. Таким образом, обман заключается в невозможности найти соответствие в видимом, в разрыве, который продолжает существовать между двумя, в невозможности их координации, хотя видимое как таковое может начать функционировать как занавес для голоса.

Что в таком случае представляет граммофон на нашей картине — виноградины или занавес? Он обманывает собаку, будучи «аутентичным воспроизведением», подлинной наружностью голоса; собака слушается так же, как птицы клюют ягоды. Но в то же время граммофон — это завеса, она прячет источник голоса, и собака еще больше одурачена воспроизведением, не видя источника. Все ее органы чувств пытаются определить, что же находится за прикрытием, начиная с уровня животного, она поднимается до уровня человека и тем самым очеловечивается; обман служит ей уроком того, что голос — это акусматическое создание (непоправимо акусматическое, а вовсе не с еще не раскрытым происхождением). Картина представляет собой что-то вроде пересечения, частичное совпадение двух уровней или необходимый переход одного в другой. Обманка для ушей — мы «всегда уже» начали слушать то, что за занавесом, природа голоса заключается в том, чтобы быть прикрытой видимым. В этом

монтаже мы могли бы увидеть притчу о влечении: собака начинает на уровне животного в сфере нужды, нацеленной прямиком на реальность как место удовлетворения, но она оказывается перед парадоксом, маскировкой или удвоением самой реальности и находит неожиданное удовлетворение в объекте-заменителе, несводимом к завесе реального.

Торговая марка HMV представляет одну сторону голоса, голос как авторитет в эмблематичном изображении. Эта сила голоса исходит из факта, что его сложно держать на расстоянии — он изнутри трогает нас за живое, проникает прямиком вглубь без защиты. У ушей нет век, как не перестает повторять Лакан, они не могут быть закрыты, человек все время уязвим, по отношению к звуку невозможно сохранять дистанцию. Существует четкая оппозиция между видимым и слышимым: видимый мир представляет собой относительную стабильность, постоянство, отличительный характер и расположение на расстоянии; слышимое же — это текучесть, прохождение, некоторая незавершенность, аморфность и отсутствие дистанции. Голос—неуловимый, постоянно меняющийся, в становлении, протекании, с нечеткими краями, в оппозиции к относительному постоянству, прочности и продолжительности того, что видно. Одним словом, он по своей природе скорее находится на стороне события, чем бытия, если заимствовать выражения Бадью. Он лишает нас дистанции и автономии. Если мы хотим его локализовать, установить