Читать «Горожане солнца: детская фантасмагория здравого смысла» онлайн - страница 12

Итак, забившись в себя, Мишата понемногу накопила силы, а с ними — уверенность, и на ее трепыхающиеся чувства сошел постепенно покой, и пока он сходил, медленная улыбка проступала на ее губах и открывались глаза.

— Но все-таки не так сразу, — извиняясь, прошептала Мишата, — не сразу же поезд.

Она имела в виду, что для начала ей легче смотреть в окно, где проносятся предметы знакомые и нестрашные.

«До свиданья, куст. До свиданья, будка! — мелькало в голове Мишаты. — До свидания, всякая травинка, прощай, коза, прощай, колючая проволока!»

Грусть так сгустилась, что Мишата уже заморгала.

— Еду в город! Увижу город! — пыталась она себя радовать.

Но это мало помогало... Чужой, с пялящимися земляками поезд оставался здесь, а милая земля уносилась от нее прочь.

— Да невозможно просто! — шмыгнув носом, рассердилась на себя Мишата.

И, оторвавшись (даже с некоторым облегчением) от окна, она мельком взглянула на лица земляков, белеющие в сумраке вагона. Куда-то ей надо же было взглянуть!

Земляки по-прежнему сидели лицами к ней, ни одного затылка... И вдруг она заметила, что они вовсе не изучают ее, как ей все время казалось, а или читают, или смотрят в окно.

«Чего же они тогда ко мне лицами сели?» — удивилась Мишата.

«Да они смотрят вперед, чтобы не плакать! — осенило Мишату. — Одна я неправильно села! Спиной к движению! Вот мне и кажется, что поезд меня увозит».

Она немедленно пересела на лавочку напротив... И что же? Мир изменился необыкновенно!

Все кивало ей издалека, махало, приближалось и здоровалось радостно.

Плакать расхотелось.

— Еду! Еду в город! — воскликнула себе Мишата и развеселилась.

И, отвернувшись от окна, принялась рассматривать поезд. Настроение опять испортилось.

Они просто ехали понурясь. Вяло читали, устало смотрели в окна. Никто не веселился и не радовался. Земляки вели себя так, будто ездят в поезде каждый день. И делают это помимо своей воли... Похоже было, что все они просто терпят езду... Коротают езду, словно пресное или даже горькое дело.

Мишате не верилось, что, едучи в поезде, можно остаться равнодушным, а тем более — мрачным.

— И с чего грустить землякам? — недоумевала она, снова и снова украдкой поглядывая на лица. Ни песен, ни улыбок, ни оживленных бесед... Чем-то загадочным веяло от этой картины. Словно земляки не ждали ничего хорошего от своего приезда в город. Холодея, Мишата все глубже всматривалась в них.

В них как бы не было ничего страшного.

Страшным было то, что в них как бы ничего не было.

Они сидели с таким видом, словно не нуждались в своих лицах. Лица висели у них, как промокшие флаги, не оживляемые внутренним ветром.