Читать «Молодая война» онлайн - страница 6
Даниил Гранин
— Вот, Таисья, наш красный командир идет, — сказал Ермолаев. — А ему невесту найдешь? — Он пробовал подняться и не мог.
— Не знаю, как так вышло, — сказала женщина. — Всего полстаканчика и выпил. Видать, ослаб.
— Точно, ослаб, — сказал Ермолаев. — Во всех смыслах ослаб я. А Илья где?
— Здеся.
И тут из-за кустов вышел босой парень с перевязанной рукой.
— Здрасте.
— Здрасте, — ответил я. — Раненый?
— Было дело, — неопределенно сказал парень.
Мы сели. Парень достал бутылку:
— Выпьете?
Тут подошел Махотин. Он взял бутылку, поболтал, понюхал, отдал мне. Я тоже понюхал, потом посмотрел на Ермолаева и отдал ее парню.
— Дезертир? — спросил Махотин.
— Вроде тебя, — сказал парень. — Мне в госпиталь надо.
— Зачем тебе в госпиталь, оттуда тебя через неделю выпишут. А тебе тут лафа. Один наряд — баб обслуживать.
Парень засмеялся. Он не хотел ссориться, он хотел, чтобы мы остались в этой деревне. Он уже был в окружении под Псковом. Потом, когда они выбрались, их долго расспрашивали — почему да как… Теперь он боялся возвращаться. В партизаны — пожалуйста. Да и куда возвращаться?
Мы с ним тогда не спорили. Мы сидели и мирно пили чай и толковали про немцев, и про наших командиров, и про здешние леса.
— Я бы лично остался, — сказал Махотин.
И я бы остался. Мы рассказывали друг другу, как хорошо было бы остаться. Хотя бы на недельку. Отоспаться, и подкормиться, и помочь бабам… Только теперь мы начинали чувствовать, как мы измотались.
Илья налил полный стакан самогонки, протянул мне:
— Раз остаетесь, можно выпить.
— Да, — сказал я, — тогда можно было бы надраться будь здоров.
— Нам сейчас много и не надо, — сказал Махотин. — Видишь, как этого бегемота укачало.
Илья пододвинул ему стакан.
Мы смотрели на этот стакан. Кто-то прицокнул языком. Это был Саша Алимов, мы не заметили, как он появился со своим дедом. Кругом нас стояли бабы и ждали.
— Ежели идти, так сейчас, пока туман не согнало, — сказал старик. — Вам шоссе переходить.
— Эх, дед, что ты с нами делаешь, — простонал Ермолаев. — Ребята, больной я, что ж: это происходит, люди… — Он встал, чуть не плача, и шатаясь побрел куда-то.
— Ты смотри, — сказал мне Махотин. — Похудел наш Ермолаев. За одну ночь похудел. Загадка природы!
Ермолаев вернулся, неся все наши четыре винтовки.
Илья посмотрел на нас и выпил стакан самогона. Взяв винтовки, мы смотрели, как он пьет, запрокинув голову. Он вытер губы и сказал нам, хмелея на глазах:
— Пролетариат. Нет в вас корня земляного. Бросаете товарища своего.
Мы распрощались. Ермолаев обнял свою знакомую.
— Адреса нет у тебя, Таисья, — сказал он. — Вот что худо. И у меня нет. Нет у нас с тобой никаких адресов.
Ермолаев снял пилотку и низко поклонился:
— Простите нас, дорогие товарищи, женщины и дети.
Мы тоже поклонились. Мы не знали тогда, что за война ждет нас, не знали о мерзлых окопах, о блокаде, о долгих годах войны. Мы ничего не знали, но мы уже чувствовали, что уйти отсюда просто, а вернуться нелегко.