Читать «Сказки народов СССР» онлайн - страница 42

— Да что ты, барин, гусь-то ведь одноногий!

Барин прямо из себя выходит.

— Ты что голову мне морочишь! Где это видано, чтобы гусь одноногий был?

— А вот пойдём к пруду, — сам и увидишь!

— Пойдём, — говорит барин, — только если ты наврал, так знаешь что с тобой будет? Да я… Да я сам не знаю, что я с тобой сделаю!

Пошли они к пруду, где паслись гуси.

А день был жаркий, солнце так и палит. Гуси вошли в воду, на одной ноге стоят, другую под брюшко подобрали и щиплют на себе перья.

— Ну что, барин, видишь, чья правда? — спрашивает повар. — У гуся-то одна нога.

— Ах ты, мошенник! — кричит барин. Замахал он руками да как зашипит: — Пшт!.. Пшт!..

Гуси испугались, шлёп на вторую ногу и разбежались по берегу — кто куда.

— Ну, чья правда? — спрашивает барин. — Сколько у гуся ног?

А повар в ответ:

— Так надо было, барин, и тому гусю, жареному, крикнуть: пшт!.. И он со страху высунул бы вторую ногу!

Барин даже глаза вытаращил. Стоит — слова сказать не может, словно подавился этой самой гусиной ногой.

А повару с тех пор он всё давал есть со своего стола.

МУДРЫЙ ЖИРЕНШЕ И КРАСАВИЦА КАРАШАШ

В давние времена жил мудрец, по имени Жиренше-Шешен. Ум этого человека был глубок и беспределен, как море, речь текла из его уст, подобно песне соловья. Но, несмотря на все свои достоинства, был Жиренше беден, как никто в степи; лачуга его была так убога, что когда он ложился, то ноги его торчали за порогом, а в ненастную погоду ветер и дождь свободно проникали в неё сквозь множество щелей.

Как-то раз ехал Жиренше с товарищами по степи. День клонился к вечеру, и всадники торопили коней, чтобы засветло добраться до жилья.

Вдруг путь им пересекла широкая степная река. На том берегу реки лежал аул[2], а на этом несколько женщин собирали в мешки кизяк.

Подъехав к ним, всадники учтиво поздоровались и спросили, как переправиться через реку.

Тогда из толпы женщин вышла молодая девушка, которую подруги называли красавицей Карашаш. Было на ней ветхое, заплатанное платье, но вся она сияла невиданной красотой: глаза у неё были, как звёзды, рот — как месяц, а стан — точно стройная и гибкая лоза.

— Есть два брода, — сказала девушка. — Тот, что налево, — близок, да далёк; тот, что направо, — далёк, да близок.

И она указала две тропинки, ведущие к бродам.

Один лишь Жиренше понял слова девушки и повернул коня направо.

Через некоторое время он увидел брод. Дно здесь было песчаное, вода мелкая. Он без труда переехал реку и быстро доскакал до аула.

А товарищи его выбрали ближний брод и вскоре раскаялись в этом. Не достигли они и середины реки, как кони их глубоко увязли в тине, и им пришлось спешиться на самом глубоком месте и с поводом в руке, пешком, брести к берегу. Уже смеркалось, когда, мокрые и озябшие, въехали они в аул.

Жиренше остановил коня у крайней кибитки. Это была самая бедная кибитка[3] в ауле, и он сразу догадался, что она принадлежит родителям той девушки, которая указала ему брод. Жиренше дождался товарищей, и лишь только всадники сошли с коней, как навстречу им вышла мать Карашаш и попросила их быть гостями её семьи.