Читать «Сказки народов СССР» онлайн - страница 41

Согласились братья. Очень уж хотелось им разыскать горшок с золотом!

Снова принялись все за работу.

Копал-копал старший брат, вдруг наткнулась его лопата на что-то большое, твёрдое. Забилось у него сердце, обрадовался он и кликнул своих братьев:

— Идите скорее ко мне: я отцовский клад нашёл!

Прибежали средний и младший братья, стали помогать старшему. Трудились, трудились и выкопали из земли не горшок с золотом, а тяжёлый камень…

Обидно им стало, они и говорят:

— Что же нам с этим камнем делать? Не оставлять же здесь — отнесём его подальше да бросим!

Так они и сделали, унесли камень и опять принялись землю раскапывать. Целый день работали, о еде, об отдыхе забыли!

Перекопали ещё раз всю свою землю. Стала земля пышной и мягкой. А горшка с золотом так и не нашли.

— Что же, — говорит старший брат, — раскопали мы землю, не пустовать же ей! Давайте посадим на этой земле виноградные лозы.

— Верно! — говорят братья. — Хоть не даром пропадут наши труды.

Посадили они виноградные лозы, стали ухаживать за ними. Немного времени прошло — разросся у них прекрасный виноградник. На лозах тяжёлые гроздья, как золото, рдеют.

Собрали братья богатый урожай. Оставили себе сколько нужно, а остальное продали, много денег получили.

Тогда сказал старший брат:

— Вот вам, братья, и горшок с золотом, о котором нам перед смертью отец говорил. Недаром мы раскопали всю нашу землю: нашли мы в ней драгоценный клад.

— Верно! — ответил средний брат. — Будем каждый год трудиться на нашей земле — будет она давать нам золото.

С того времени братья дружно работают, и каждую осень находят они тот самый горшок с золотом, о котором говорил им отец.

БАРИН И ПОВАР

Жил на свете барин. Барин как барин. Не хуже других и не лучше. Однажды собрался он покататься в своей новой коляске, да перед тем как выехать, позвал повара и приказал ему зажарить к обеду гуся.

— Только смотри, не толкнул бы тебя грех съесть хоть кусочек этого гуся! А не то знаешь, что будет? Велю связать тебя, словно мешок с сеном, и бить, пока ты, как лягушка, к земле не прилипнешь. Понял?

— Понял, барин.

— Так вот, намотай это себе на ус. И чтобы гусь был готов как раз к моему возвращению. И чтобы не подгорелый был и не жёсткий, не горячий и не холодный, а такой, чтобы во рту таял и чтобы душа радовалась. Понял меня?

— Понял, барин.

Барин уехал, а повар взялся за гуся. И уж так зажарил его, что не придраться. Со всех сторон гусь зарумянился. Корочка на нём золотистая. Поглядеть, — так прямо слюнки текут.

Не удержался повар, — видно, толкнул его грех под руку, — отрезал он одну гусиную ножку и съел.

А барин вернулся с прогулки и велел подавать обед. Уплетает он гуся за обе щёки и вдруг видит — второй-то ножки у гуся нет!

От злости барин чуть не лопнул.

— Ах, вот ты какой! — кричит он на повара. — Ладно же, проучу я тебя, да так, что тебе звёзды зелёными покажутся. Ведь я, кажется, запретил тебе есть гуся? А?

— Запретил, барин.

— Так как же ты посмел целую ножку съесть?

— А я и не ел, барин!

— Как это не ел? А где у гуся вторая ножка? — кричит барин. — Кто вторую ножку съел, чтоб тебя самого черви съели?!