Читать «Мастер самопознания» онлайн - страница 77
Автор неизвестен
пытаемся постигнуть мирозданье...
которое давно постигло нас.
Мне кажется — я научился молчанью. 7
Но как оно далеко от безмолвия
камня.
Пыль. 3
Полынь.
Каменоломня.
Скол скалы.
Луна разбилась о стекло, 7
застряв в оконной раме.
Пусть мрак вокруг, а нам светло,
покой и радость с нами.
Плывет в пространстве тишина,
и ничего нет, кроме
нее. Мы — персонажи сна
в притихшем нашем доме.
Часы свой монотонный
путь упрямо продолжают.
Проснется завтра кто-нибудь —
и наша жизнь растает.
Давным давно известно нам, 6
что жизнь — игра, мы в ней — актеры,
и наши поиски и споры —
лишь дополнения к ролям.
Но если я перестаю
искать опоры у суфлера —
есть шанс пробиться в режиссеры,
переписавши роль свою.
Метанья метели в пустой темноте, 1
Сугробов горбатое нагроможденье.
Кружатся в буране останки страстей
и воспоминанья былых наваждений.
Растерянно тени в пространстве скользят,
как будто взметнувшийся рой насекомых.
И чей-то таинственный призрачный взгляд
сочится из контуров полузнакомых.
Как будто на нас кто-то смотрит извне
в завьюженный час разгулявшейся бури.
Чуть теплится свет в одиноком окне,
уютно затерянном в снежном сумбуре.
...воздух дрожал, как студень, 4
солнце пчелой ощетинилось с тысячью жал,
лохматого облака пудель
из синего блюдца небо лакал.
Стояла жара. Она стояла и никуда не хотела уходить.
Тогда ее попросил ветер. Но жара его даже не заметила
Ветер смутился и от смущения сжался, съежился и стал
ветерочком, плевочком знойного полдня.
Мы с другом стояли на высокой бетонной платформе.
Я провожал его.
Через пять минут картина изменилась. Облако повисло
яблоком на ветке солнечного луча. Сквозь его дымчатую
кожуру проступили зернышки ласточек.
Еще через несколько минут подошел его поезд. Мы
попрощались. Он уехал. Стало пусто.
Сунулся было в привокзальный ресторан, но
в пропотевшем зале свободных не оказалось мест...
...воздух дрожал...
Но это дождь барабанит в окно. Распахиваю его, мелкие
брызги слетаются на подоконник. Облако водяной пыли
над настольной лампой повисает серебристым нимбом.
Но кто-то опять постучал.
— Кто там? Войдите! Открыто!
Молчанье.
Лишь ветер, скиталец извечный, врывается в царство
уюта, присвистывает, приплясывает, удалой невидимка.
Снова стук.
Мне лень покидать кресло, но ведь кто-то назойливо
стучит, хотя и не осмеливается войти на мое приглашение.
И я встаю и иду открывать дверь, чтобы впустить
робкого неведомого гостя.
Открываю. Лишь тишина на пороге.
Быть может, она стучится ко мне на ночлег...
Я просачиваюсь сквозь оболочку, ту загадочную оболочку, которая
разделяет Видимое и Таинственное, и погружаюсь в смутные и
текучие сущности вещей.
...и границы мироздания расступаются, и шифры становятся явными,
и перестают быть шифрами. Декорации спадают, обнажая Лик
Непроявленного.
Сквозь Вечность слышу всплеск Пустоты. Всплеск Небытия.
Но ведь Небытие не есть Не бытие...
Всякий океан, как бы глубок и неисчерпаем он не был, завершается
дном. Но значит ли это, что череп — граница мыслей?
