Читать «A moongate in my wall: собрание стихотворений» онлайн - страница 42

1928

134. «О, неужели в синем свете…»

Блоку

О, неужели в синем свете, когда на запад солнце канет, он не придет к моей планете и больше песни петь не станет? Он умер, — и ведь я не знаю ни слов таких, ни заклинаний, чтоб возвратить земному краю хоть часть его очарований. Не смерть его была бедою, а то, что я найти не в силах и окропить живой водою его далекую могилу. И я пол-жизни отдала бы, чтоб только знать на самом деле, что песнь моя — хоть отзвук слабый его разбившейся свирели.

1929

135. «Случалось ли тебе рекой какой-то длинной…»

Случалось ли тебе рекой какой-то длинной далеко где-то плыть, куда — не знаешь сам, и видеть иногда, как крепости старинной на склоне гор зубцы синеют здесь и там? И знать, что ты — во сне и замки те — виденья, что в окнах их мелькнут и пропадут огни, и надо вечно плыть все дальше по теченью и слов ничьих не ждать «пристань и отдохни!» Я помню берега, высокий лес еловый, и быструю меня несущую струю, и тихий неба свод, спокойный и лиловый, такой, как не найти нигде в другом краю. Но замков тех немых таинственные стены — о, трудно рассказать, как больно помнить мне, как будто это там, измучены и пленны, живут мои мечты в своем старинном сне…

1929

136. «Есть в судьбе какая-то слитность…»

Есть в судьбе какая-то слитность: если грусть — то грустно всегда. В страшный край, где кончится бытность, черным током льется вода, все бежит мохнатой пещерой, по змеистым руслам земли, навсегда распрощавшись с верой, что забрезжится свет вдали. Знаю я, — как время настанет, я ударюсь о землю лбом, и душа в небытье предстанет в грязь затопленным соловьем, и когда распадутся узы при последнем вое трубы — будет видно сердце медузы — глупой, злой и жадной Судьбы.

1923

137. «Я больше песни петь не буду…»

Я больше песни петь не буду, прости меня, что я хочу уйти к неслыханному чуду и жечь незримую свечу. Для самых пламенных молений я белой ризой облекусь, и вот, царевна, на колени пред этим чудом опущусь. Я знаю, я забуду скоро слова тревожные твои и для невидимого хора людские брошу колеи. Моих напевов звонко-струнных, моих веселых серенад у голубых колонн и лунных тебе нигде не повторят; но ты пойди с сумой по свету, весь мир земной исколеси, забудь меня, меня уж нету, и, нищий, крох чужих проси.