Читать «A moongate in my wall: собрание стихотворений» онлайн - страница 35

1928

96. «I will set your picture in a chiseled frame…»

W.F.

I will set your picture in a chiseled frame, I will seem to others what I will not be. Days will come and vanish as they always came, — stupid days and empty, by the empty sea. I will hear the breakers as they grow and scatter, I will watch the piling of the tangled kelp. But the stinging beauty of the nights won't matter, for the wrong that's happened moons will never help.

1926

97. «Глубокой тенью гор лиловых…»

Глубокой тенью гор лиловых и длинной тенью сикомор клянусь, что звезд не ищет новых, кто помнит солнце до сих пор. и тот, кто полночью гадает о возвращении весны, на целый век не променяет ее томительные сны. Пустыми, долгими ночами ты будешь звать меня в бреду, за безграничными морями ты будешь ждать, что я приду.

1928

98. «Я дам тебе серебряный цветок…»

Я дам тебе серебряный цветок, сработанный из самых тонких тканей: он вырос там, где светится восток, предел и правда всех земных исканий. В прекрасной вазе, черной и простой, его поставь, храня рукой и взглядом, цветок, вспоенный солнечной мечтой и выхоленный лучшим Божьим садом. Он ни богатств, ни счастья не дает, он будет недвижим и безглаголен. Тот аромат, что он с собой несет, повторит звон небесных колоколен. Он — красота земли, где день встает: смотри на красоту — и будь доволен.

1927

99. «Ты ушла, и разве лучше, что же…»

Tо Helen Stanley

Ты ушла, и разве лучше, что же, где домами спрятан горизонт, — разве там хоть что-нибудь похоже на Сиерра-Мадрэ и Клэрмонт? Может, лучше, я еще не спорю, может, ты давно забыла всех, только разве там такие зори и зарей такой же звонкий смех? И когда тебя задушит скука и пойдешь бродить одна в ночи, что ж? тебя утешит в поле юкка, белая, как стройный воск свечи?

1928

100. «There was a message from a passing ship…»

There was a message from a passing ship, a clamor through the darkness, like a whip that tore my senses, bringing them again back to the dreamlessness of earthly men. It was at sunset. And there was no light aboard that ship. I watched her out of sight, and as she vanished, I forgot her tone without regret. I, too, have been alone.