Читать «58 с половиной или записки лагерного придурка» онлайн - страница 189

В поэзии ценю отдел я детский,

Один из самых мирных уголков,

Где уживались по-добрососедски

Маршак, Барто, Чуковский, Михалков -

Его стихи как детство дороги мне

(Я говорю, конечно, не о гимне).

Не взяли бы и этих за бока!

Я вижу: притаился Фраерман там,

А уж над ним занесена рука

С голубеньким сентиментальным кантом:

Признайтесь откровенно, Фраерман -

Зачем вы динго вставили в роман?

Исправим дело. Вот чернила, ручка,

И чтоб на вас не вешали собак,

Пишите:"Дикая собака Жучка,

Она же Повесть о любви". Вот так

Материал и свеж, и верно подан -

Собака -- наша, автор -- верноподдан".

Сколько куплетов получилось всего, я уже не помню. Боюсь, количество не перешло в качество.

Кончалось "Обозрение" октавой:

Но о себе. Закончив институт

Я снова начал курс д е с я т и л е т к и.

У р о к и мне на пользу не идут:

Я знай пою, как канарейка в клетке.

Веселые минуты есть и тут,

Но до того минуты эти редки,

Что с нетерпением ученика

Я п е р е м е н ы жду... Пардон -- з в о нк а!

Аппетит приходит во время еды. За "Обозрением" последовало продолжение "Истории государства Российского от Гостомысла и до наших дней". У графа А.К.Толстого она начиналась: "Послушайте, ребята, что вам расскажет дед," а у нас -- "Послушайте, ребята, что вам расскажет внук"... Внук рассказывал и про Рыцаря Революции:

С бородкой сатанинской,

С наганом на боку

Вельможный пан Дзержинский

С чекою начеку.

И про НЭП:

Разумного немало

Сулил нам этот план.

В кого она стреляла,

Разбойница Каплан!..

И про борьбу с оппозицией тоже было сказано:

Они хотели пленум,

Они хотели съезд,

Но их -- под зад коленом!

А многих под арест.

А потом мы размахнулись на целый роман в стихах. Вообще-то нам хотелось сочинить сценарий про московского паренька, похожего на нас и по сходной причине попавшего в лагерь. Стали придумывать сюжет. Обязательно в фильме должна была петься песня, которая нравилась другу героя, лихому парню по имени Сашка Брусенцов. (Песня эта -- "Эх, дороги..." нравилась и нам.) Сашка должен был бежать из лагеря, но... "выстрел грянул, ворон кружит -- мой дружок в бурьяне неживой лежит".+++++)

По техническим причинам сценарий написан не был. Да и роман в стихах под тем же названием "Враг народа" остался неоконченным. А из того, что было написано, в памяти остались только отдельные строчки -- рукопись не сохранилась.

Вот Славка -- так мы его назвали в честь Батанина -- попадает на Лубянку. Он еще не верит, что это всерьез, упирается, спорит со следователем:

А Славка избежал бы многих бедствий

И многих преждевременных морщин,

Когда бы знал, что нет причин без следствий,

Но следствие бывает без причин.

На стене тюремного сортира он читает граффити -- подлинные, я их уже приводил в главе "Постояльцы":

"Не верь им, Ивка!" "Сталин -- гётверан".

А ниже -- "Doctor Victor from Iran".

Вот Славка -- уже в лагере -- вспоминает любимые книжки своего детства:

Теперь вы не найдете этих книг

И все о них забыли понемножку.

Уже не вылетает белый бриг