Читать «58 с половиной или записки лагерного придурка» онлайн - страница 188

За алый стяг, краснеюший за вас!..

(Чужих стихов присваивать не стану:

Я только рабски следовал Ростану).

Точнее, Вл.Соловьеву -- это его перевод "Сирано" перефразировал Юлик. Сочинялось "Обозрение" в самый разгар травли космополитов и борьбы за российский приоритет в науке и технике. Самозванцами объявлены были братья Райт, Маркони, Эдисон -- у нас свои имелись: Попов, Яблочков и Можайский с его так и не научившейся летать "летуньей". Доходило до смешного: французскую булку велено было переименовать в городскую, английскую булавку -- не помню, в какую. А в горном деле нерусский "штрек" перекрестили в "продольную", "гезенк" в "вертикал" (более русского слова не нашлось). Памятью об этой дурацкой кампании осталась только шутка "Россия -- родина слонов". Но тогда...

Сомнительный вопрос приоритета

Муссировался сотнями газет;

Средь них -- "Литературная газета".

Я не всегда беру ее в клозет:

Зловонная ее передовица

Для задницы приличной не годится.

Газеты этой надо сторониться:

В ней свежей кровью каждый лист полит.

Глядите: вот подвал на полстраницы

И в нем -- растерзанный космополит.

Пройдет еще неделя, и едва ли

Он не окажется в ином подвале...

Я не вытерпел, подключился к "творческому процессу". Так было всю жизнь: в нашей спарке Дунский ведущий, Фрид ведомый.

Сейчас уже трудно припомнить, кто из нас сочинил какие строфы. (Мы с Юликом говорили "куплеты", чем очень раздражали всех знакомых поэтов.) Некоторые из куплетов-строф были совсем слабы в техническом отношении, другие -- несправедливы.

Книги, которые мы обозревали, давно и прочно забыты. Ну кто сейчас стал бы читать "производственные романы" -- "Далеко от Москвы", "Сталь и шлак"? А их печатали в серии "роман-газета" миллионными тиражами.

В Москве ли, далеко ли от Москвы

Страшусь индустриального сюжета.

На этих книгах -- замечали вы? -

Как приговор стоит: роман -- газета.

Распишут в ярких красках сталь и шлак,

Но разве это краски? Это ж лак!..

К слову сказать, прочитав "Далеко от Москвы", мы сразу вычислили: это же про лагерь! Организация работ, система поощрений -- все наше. Вернулись в Москву и узнали, что Ажаев, действительно, не то сидел, не то служил при лагере на Дальнем Востоке.

К "идейно порочной" повести Эммануила Казакевича "Звезда" мы отнеслись с симпатией:

Вопросы чести, совести и долга

Лишь Казакевич ставил иногда.

Боюсь, теперь закатится надолго

Его едва взошедшая звезда:

Он, позабыв, что дважды два -- четыре,

С сочувствием писал о дезертире.

Но чаще всего литературные новинки нам не нравились:

Зато звезда над Балтикой горит:

Латышка Саксе написала книгу.

Вполне удался местный колорит:

Читаешь -- и как будто едешь в Ригу.

И от своих-то воротит с души,

А тут еще полезли латыши.

"Ехать в Ригу" -- старый эвфемизм означающий "блевать". Теперь-то его мало кто знает, а тогда помнили.

Еще один расистский выпад мы сделали, прочитав где-то интервью с "черным Шаляпиным":

Америка не нравится цветному.

Ну что же, к нам переезжать пора б!

У нас бы вы запели по-иному,

Поль Робсон, сходно купленный арап...

Несколько доброжелательных строчек мы посвятили детской литературе: при этом не удержались и еще раз лягнули лубянских борцов за русские приоритеты: