Читать «Лилась река» онлайн - страница 12

- Так ты вот какую канитель здесь разводишь. Барышня вкалывает топором

и лопатой, а ты к ней вяжешься. Да знаешь, что ты после этого последняя

вошка? - И сказал, обращаясь к Нине, с упреком: - А ты зачем тут фигли-мигли

разводила, сказала бы попросту - пристает! Ну я бы его прихватил за жабры, к

реке отнес и попридержал в воде до захлеба. Остудил. Откачал, но бить бы не

стал, зачем же его бить, это нехорошо, неуважительное хулиганство. -

Обратившись к Ивушкину, пояснил: - У нас в артели стряпуха на всех одна, но

пока с тайги не вернемся, считаем, никому не доступная.

- А когда вернетесь? - спросила Нина.

- Ну, это как кому подфартит, - сказал Фомичук. - У нас на этот счет

строгий обычай: пока в тайге, не балуй.

- Ну вот, видите, обычай, - сказала Нина, обращаясь к Ивушкину, -с

обычаем следует считаться. - И засмеялась так заразительно и звонко, что

даже впервые здесь Фомичук разразился рыком, широко обнажая свои беззубые

десны с потерянными от цинги зубами.

Кстати, когда остатки нашего отряда зазимовали здесь, буквально подыхая

от голода, этот Фомичук наладил нам связь с бакенщиком, проживающим на

острове с довольно-таки миловидной супругой. Бакенщик основался безвыездно

на острове в силу того, что на фронте его лицо было сильно искалечено, а без

людей, его жена, мол, перестала замечать его лицо. Бакенщик никого не пускал

к себе на остров, но делился с нами последним. С бакенщиком общался Фомичук.

Опытным взглядом бывшего фронтовика разглядев его повреждение, Фомичук, как

он нам сказал, заявил ему:

- Ну что ты, чудак, ходишь с такой рожей? Да тебе как фронтовику без

очереди и промедления в больнице какую хочешь новую, наладят.

Может, это сообщение Фомичука подкупило бакенщика на его самоотверженную

щедрость. Ну, словом, с его помощью мы не только выжили, но и добыли в шурфе

куски породы с драгоценными вкраплениями.

Нина ослабела, у нее началась цинга, я отвез ее с Фомичуком на остров и

оставил на попечение бакенщика, а сам с образцами в мешке пошел пешком вдоль

реки в сопровождении Фомичука.

На прощание Нина нам сказала с насмешливой улыбкой на костистом бледном

лице:

- Так что ж, ребятки, пионерский наш лагерь закрываем. Робинзонаде

конец. А жаль, вы все такие симпатичные. - И, обращаясь к Фомичуку, сказала

нежно: - А вас я просто от души полюбила.

Фомичук промолчал, но потом я слышал, как он строго наказывал бакенщику:

- Кормить ее так, чтобы она с недожеванным куском засыпала. Совсем без

тела девка. Умная, смелая, живучая. Но без фигуры, какая у нее судьба, никто

за себя взять не пожелает. Понял? На твою ответственность оставляю. Я

человек мягкий, ленивый. Но ежели что, потом всю твою избу по бревнышку

раскидаю и в реку.

Мне же Нина сказала:

- Ну, вот я снова дистрофичка. - Спросила, зажмурясь: - Ты меня такую

помнишь: скелетик в бинтах, как я об тебя грелась?

Вот тут я и решил с ней навсегда, на всю жизнь. Но она поняла и

вызывающе гневно сказала:

- А теперь проваливай. Но если трусишь до базы добраться, оставайся.

Здесь люди жалостливы, не выгонят приживалу...

И я ушел, кивнув ей только. Мне очень хотелось поцеловать хотя бы ее