Читать «20 000 лет подо льдом (Забытая палеонтологическая фантастика. Т. XXIII)» онлайн - страница 49

(От этого-то непереварившегося полипа и происходило, главным образом, страшное зловоние).

Я наполнил третий желудок камнями и опустил его на дно, и тогда можно было продолжать работу.

Но затем я побросал в воду сердце и селезенку, которые никуда не годились.

Почки же я оставил; они имели форму виноградных кистей и были очень вкусны. Печень я тоже оставил.

Почки я нашел в четвертом желудке в конце «двенадцатиперстной» кишки.

Моя взрывчатая острога проникла как раз сюда, в четвертый желудок, и причинила смерть разрушением части главной артерии.

Четвертый желудок самый поместительный. Его стенки чисты и гладки; здесь пункт распределения химической сортировки; отсюда идут к местам своего назначения пищевая кашица, вода, отбросы и твердые части.

В желудке кашалота производится еще одно вещество, которое не принадлежит ни к одной из вышеперечисленных категорий.

Я говорю об амбре, являющейся только в желудке кашалота. Это — самое ценное благовоние и вместе с тем врачебное средство; унция его продается в Англии по восьми фунтов стерлингов.

Я нашел в желудке кашалота кусок этого вещества фунтов в 50! Оно приросло к стенке желудка и было обтянуто тонкой пленкой.

Я предположил, что амбра производится желудком кашалота из остатков каракатиц, тоже не вполне перевариваемых им. Это мое мнение подтверждалось тяжелым запахом, свойственным амбре в сыром состоянии и напоминающим запах именно каракатиц. Превосходный аромат приобретается амброй лишь в сухом виде.

Я вытащил слиток амбры ценой в шесть тысяч фунтов стерлингов и положил его на берег для просушки.

Из отпоротых желудков я устроил вместилища для масла. Необыкновенно длинные и толстые кишки вполне могли служить для той же цели. Мышцы я думал употребить для выделки веревок.

Совершенно вычистив внутренность кашалота, я освободил громадное пустое пространство.

Все описанные мной действия заняли много часов. О днях я уже не говорю: время делилось единственно на часы работы и отдыха. Обыкновенно я работал подряд шесть часов, а отдыхал два часа.

Пока я возился с кашалотом, моя «коровушка» все продолжала являться в определенные промежутки для кормежки своего «дитяти».

Работа, производимая мной над ее страшным врагом, нимало не смущала китиху. Это объясняется очень просто тем, что киты видят плохо, слышат еще хуже, а обоняния у них совершенно нет никакого.

Я перестал пользоваться магниевым освещением, вследствие чего китиха и не могла ничего видеть. О том же, что у нее в этой пещере происходила битва со страшным врагом, она, кажется, совершенно забыла. Память у китов тоже весьма слабая. Мозг в их громадной голове не более коровьего.

Поэтому я совершенно спокойно мог черпать из костяных коробок головы кашалота драгоценное масло. Источник этого вещества казался неистощимым. Вычерпаешь все до последней капельки, глядишь — через шесть часов все коробки опять полнехоньки.

Причина этого на первый взгляд странного обстоятельства заключается в том, что спермацет вырабатывается из каждого атома этого гигантского тела. Из головы до самого хвоста идет нерв в виде толстого рукава, разветвляющегося во все части тела. По этому рукаву масло и доставляется в коробки черепа.