Читать «Анжелика - Маркиза Ангелов. Дорога в Версаль» онлайн - страница 192

Анжелика была очень рада тому, что у нее хватило мужества исповедаться Раймону. Это позволило ей без тайных терзаний и ложного стыда вновь предстать перед алтарем Господа и со всей полнотой исполнять роль дамы из квартала Маре. Она с удовлетворением погрузилась в атмосферу долгих служб, наполненную запахом ладана и звуками органа.

Самым утешительным было то, что теперь у нее было время молиться и думать о своей душе.

Слух об их обращении вызвал целый поток негодующих посетителей Отеля Ботрейи. Поклонники Анжелики и бывшие любовники Мари-Аньес возмущенно протестовали.

— Что такое мы слышим? Вы занимаетесь покаянием? Вы удаляетесь в монастырь?

Мари-Аньес в ответ на все расспросы молчала с непроницаемой презрительностью маленького сфинкса. В большинстве случаев она предпочитала вообще не показываться гостям или демонстративно раскрывала свой молитвенник. Анжелика же, со своей стороны, усиленно опровергала такие слухи. Момент был совсем для них неподходящим. Поэтому, когда мадам Скаррон взяла ее с собой к своему духовнику, достопочтенному аббату Годину, Анжелика даже упоминания о власянице слышать не хотела. В тот самый момент, когда она так оживленно строила планы о том, как ей выйти замуж за Филиппа дю Плесси-Бельер, она совсем не собиралась портить кожу и соблазнительные изгибы своего тела колючим поясом и прочими атрибутами покаяния.

Ей требовалось все ее обаяние, все чары для того, чтобы нарушить безразличие этого странного молодого человека, который со своими белокурыми волосами и светлыми атласными костюмами казался закованным в лед.

Однако он был весьма частым гостем в Отеле Ботрейи. Он появлялся с безразличным видом и почти ничего не говорил. Когда Анжелика смотрела на его презрительную красоту, к ней вновь возвращалось смешанное чувство унижения и восхищения, которое она испытывала когда-то маленькой девочкой, благоговея перед высоким, элегантным кузеном. Потом в ее памяти всплывало другое, неприятное воспоминание, тем не менее вызывавшее у нее какую-то чувственную дрожь. Она вспоминала белые руки Филиппа на своих бедрах, царапины от его колец... Теперь, когда он был таким холодным и далеким, она иногда даже испытывала сожаление о своем избавлении. Филипп и не подозревал, что это она была той самой женщиной, на которую он набросился в таверне «Красная маска».

Каждый раз, когда он останавливал на Анжелике взгляд своих ясных глаз, ее терзало чувство, что он просто не замечает ее красоты. Он никогда не делал ей комплиментов, даже самых банальных. Он был не слишком любезен, и дети, отнюдь не очарованные его манерами, боялись его.

***

— Ты так смотришь на красавца Плесси, что это начинает меня тревожить, — сказала однажды вечером Мари-Аньес сестре. — Только не говори мне, Анжелика, что ты, самая разумная из всех женщин, которых я знаю, позволила себе попасть под чары этого...

Она как будто подбирала какой-нибудь уничтожающий эпитет, и, не найдя подходящего, заменила его гримасой отвращения.