Читать «10000 афоризмов великих мудрецов» онлайн - страница 178

Мужчина любит обыкновенно женщин, которых уважает; женщина обыкновенно уважает только мужчин, которых любит. Потому мужчина часто любит женщин, которых не стоит любить, а женщина часто уважает мужчин, которых не стоит уважать.

Мужчина падает на колени перед женщиной только для того, чтобы помочь ее падению.

Мужчина слушает ушами, женщина — глазами, первый — чтобы понять, что ему говорят, вторая — чтобы понравиться тому, кто с ней говорит.

Музыка — акустический состав, вызывающий в нас аппетит к жизни, как известные аптечные составы вызывают аппетит к еде.

Мы низшие организмы в международной зоологии: продолжаем двигаться и после того, как потеряем голову.

Надобно найти смысл и в бессмыслице: в этом неприятная обязанность историка, в умном деле найти смысл сумеет всякий философ.

Народники так умно рассуждают об основах своей жизни, что кажется, то, на чем они сидят, умнее того, чем они рассуждают о том.

Науку часто смешивают со знанием. Это грубое недоразумение. Наука есть не только знание, но и сознание, то есть умение пользоваться знанием как следует.

Наша история идет по нашему календарю: в каждый век отстаем от мира на сутки.

Не будем смешивать театр с церковью, ибо труднее балаган сделать церковью, чем церковь превратить в балаган.

Не начинайте дела, конец которого не в ваших руках.

Обряд — религиозный пепел: он охраняет остаток религиозного жара от внешнего холода жизни.

Он глуп оттого, что так красив, и не был бы так красив, если бы был менее глуп.

Она в каждом мужчине ищет мужа, потому что в муже не нашла мужчины.

Петр I готов был для предупреждения беспорядка расстроить всякий порядок.

Писатели, как родители, любят наделять свои детища свойствами, которых лишены сами. Оттого герои у Мопассана всегда глупы, а у Толстого — умны.

Повесе, чтобы соблазнить женщину, нужно больше тонкого понимания людей, чем Бисмарку, чтобы одурачить Европу.

Под сильными страстями часто скрывается только слабая воля.

Под свободой совести обыкновенно разумеется свобода от совести.

Популярное искусство ценно не по пользе, которую оно приносит, а по вреду, от которого спасает, доставляя менее грубое развлечение.

Почему от священнослужителя требуют благочестия, когда врачу не вменяется в обязанность, леча других, самому быть здоровым?

Прежде дорожили лицом и скрывали тело, ныне ценят тело и равнодушны к лицу. Прежде инстинкт, как холоп, грубил и бунтовал, но и подвергался бичу, ныне он эмансипировался и пользуется уважением, как природный государь жизни.

Прежде их соединял хотя бы пол, а теперь только потолок.

Привычки отцов, и дурные и хорошие, превращаются в пороки детей.

Прошедшее нужно знать не потому, что оно прошло, а потому, что, уходя, не умело убрать своих последствий.

Размышляющий человек должен бояться только самого себя, потому что должен быть единственным и беспощадным судьей самого себя.

Разница между духовенством и другими русскими сословиями: здесь много пьяниц, там мало трезвых.

Римские императоры обезумели от самодержавия; отчего императору Павлу от него не одуреть?